Кристофер Мур - На подсосе

Пока Джоди была в душе, Томми составил список.

Кормежка

Стирка

Новая квартира

Зубная паста

Сочная мартышечья любовь

«Виндекс»

Избавиться от вампира

Клеврет

— Зачем нам клевер? — спросила Джоди. Ей пока не вполне удалось собрать зрение в кучку.

— Клеврет, клеврет, — сказал Томми.

— Левретка с клевером? А это зачем?

— Да клеврет же! Приспешник, прихлебатель, который может как-то помогать нам днем. Как я для тебя был.

— А, шестерка.

Томми выронил список.

— Ну-у, нет уж.

Джоди подняла листок и подошла к кухонной стойке, где размещалась кофейная машина.

— Я б душу продала за большую чашку кофе.

— Я не был тебе шестеркой, — сказал Томми.

— Ну да, ну да, ну да. Без разницы. Так сколько у нас времени на этот список?

— Я проверил по календарю. Восход в 6:53, значит, есть часов двенадцать. У нас почти солнцестояние, поэтому тьмы будет много.

— Солнце… ох господи, уже ведь почти Рождество.

— И?

— Алло? А по магазинам?

— Алло? У нас есть отмазка. Мы мертвые.

— Моей маме это неизвестно. Я должна ей найти что-нибудь такое, что она бы не одобрила. А твоя родня…

— О боже мой! Рождество! Я же должен был домой приехать на праздники. Надо переписать список.

— Сам переписывай. Я пошла волосы сушить.

Новый список гласил:

Рождественские подарки

Позвонить домой

Кормежка

Клеврет (не шестерка)

Жаркая мартышечья любовь

«Виндекс»

Пописать литературу

Избавиться от жуткого старого вампира

Новая квартира

Стирка

Зубная паста

— Мне кажется, мартышечью любовь надо вычеркнуть, — сказала Джоди. — А вдруг мы потеряем список и его кто-нибудь найдет?

— Сдается мне, пункт «избавиться от жуткого старого вампира» смущает больше, нет?

— Ты прав. Мартышечью любовь вычеркивай, а «вампира» замени на «Илию». — Джоди постукала карандашом по списку. — И убери «Виндекс», а впиши «купить кофе».

— Мы ж не пьем кофе.

— Его можно нюхать. Томми, мне кофе нужен до зарезу. Это как голод по крови, только, понимаешь, чуть цивилизованней.

— Кстати, о крови…

— Ну да, передвинь кормежку в начало списка.

— И добавь бутылку виски. Ее тебе придется покупать.

— Извини, пис-сатель, но мы вместе этот твой дурацкий список выполняем.

— Мне еще спиртного не продают, я возрастом не вышел.

Джоди отшатнулась и содрогнулась.

— А, ну да. И впрямь.

— То-то же, — кивнул Томми, невинно тараща глаза.

— Тогда ладно. Блин, прежде чем выбирать себе шестерку, надо было документы проверить.

— Эй!

— Шучу. А что ты с бутылкой виски собираешься делать?

— Вычеркивать еще один пункт списка, — ответил Томми. — У меня есть мысль. Не забудь сумочку.

— А Животным вообще чего надо было?

— Двадцать штук.

— Надеюсь, ты им сказал, чтоб шли в пизду.

— Они уже в ней.

— А они заподозрили, что ты, ну… уже ты?

— Нет еще. Хлёст сказал, что я что-то бледноват. Я их отправил в магазин. Если Клинт понял, ну…

— Отлично ты все разрулил. Может, еще лучше будет дать объяву: «Молодая пара вампиров ищет разъяренных селян, чтоб те их выследили и прикончили».

— Ха. Селяне. [4] «Селяне» (Village People, с 1977) — американская диско-группа, нацеленная на гей-аудиторию. Выступали в костюмах, отражающих стереотипы сексуальных фантазий. Смешно. Впиши лосьон для автозагара. Мне кажется, меня выдает бледность.

В семь вечера за три дня до Рождества вся Юнион-сквер кишела покупателями. На возвышенной части площади выстроили деревеньку Санты, и в нее через лабиринт калиток для скота, оббитых красным бархатом, тянулась очередь детей и родителей человек в пятьсот. Вокруг площади широкие гранитные ступени усеивали уличные артисты, обычно заканчивающие в пять. Тут жонглер, там фокусник, полдюжины «роботов» — людей, раскрасивших себя золотином и серебрином: они механически дергались, когда кинут монетку или купюру. Даже пара человеческих статуй там была. У Джоди любимым был золотой парень в деловом костюме — он неподвижно стоял часами, словно замер на полушаге по пути на работу. В «дипломате» у него была дырочка, в которую люди пихали деньги после того, как сфотографируют и попробуют заставить его моргнуть.

— Меня он раньше очень нервировал, — прошептал Томми. — А теперь я вижу — он дышит и аурой своей светит.

— Я как-то раз на него весь обеденный перерыв смотрела, и он так и не шевельнулся, — сказала Джоди. — А летом знаешь, какая мука, наверное, в золоте. — Ее вдруг передернуло — она вспомнила про Илию, старого вампира, по-прежнему заключенного в бронзу у них в студии. Да, он ее, само собой, убил, говоря строго, но так, что перед ней открылась новая дверь. И сколь бы странной дверь эта ни казалась, была она совсем рядом, живая и страстная. Конечно, сделал он это для собственного развлечения, как сам и признался, но еще и потому, что ему было одиноко.