Кристофер Мур - Выкуси

Поэтому я вся такая: «Эй, котя, пошел вон». И он пошел, а там только Уильям, бездомный мужик с огромным бритым котом, остался лежать на ступеньках. Я было подумала, что он помер, такая там вонища, но выяснилось, что он просто в отключке из-за всего выпитого им, крови, выпитой из него, и прочего. Только вот теперь я почти вполне совсем уверена, что он умер, птушто мы с Фу потом нашли его говноодежду на лестнице в логово, а в ней полно серой пыли, в какую люди обращаются, когда вурдалак выпивает их до дна.

В общем, наверху я вся такая: «У вас на лестнице дохлый мужик и котяра в свитере». А Графиня и Хлад мне: «Подумаешь».

А я вся: «Кроме того, тут подъезжал лимузин, весь набитый торчками, и они тотально на вас охотились».

И тут они: «Оба-на». Похоже, чердак-то им снесло с этого похлеще, чем можно было ожидать от древних тварей темных запретных страстей и чего не. А выяснилось, что они аще не они: то есть они они, но не такие. То есть ну да, любовь у них вечная, и они твари невыразимого зла и проч, но аще не древние. Оказалось, Вурдалаку Хладу лет всего девятнадцать, а с Графиней они знакомы и вообще типа только два месяца. А ей всего двадцать шесть, и оно хоть и стремный возраст, но ни разу не древний. И несмотря на свои преклонные года, Графиня — очень красивая, у нее длинные, тотально свои рыжие волосы и млечная кожа, зеленые глаза, что как изумрудное пламя, а сама вся такая жаркая, что аж дымится, и девчонку в тотальную лесбу ей обратить — нефиг делать, если б девчонка эта уже не была рабыней безумного ниндзева секс-фу своего чарующего Песика. (Фу все время твердит, что ниндзей он быть не может, птушто китаец, а ниндзя — японцы, но это он из упрямства и всякий раз, как я завожу беседу на эту тему, разыгрывает перед мной Очень Сердитого Азиата.)

Тащемта в логове у владыки я смотрю — там две бронзовые статуи, одна — такого стремного типа бизнесмена, а вторая похожа на Графиню, только совсем голая, ну или в лосинах, и бронзовая. И я такая: «Эксгибиционизмом балуетесь, Графиня, не? Шест прилагается?»

А она только: «Поможешь Томми мебель перевезти, Среда». Типа ответила, ага. (Выяснилось, Среда — это такая готоидная персонажица из какого-то стремного кина.)

Попозже тащемта через посредство моих экстенсивных исследований, пронырливости, разнюхивания и чего не я выяснила, что статуи эти аще не статуи. А Графиня раньше обитала в статуе себя, а внутри этого стремнофуфельного бизнесмена томится реальная тварь невыразимого зла, тот носферату, что обратил Графиню. А Вурдалак Хлад, который тогда еще не был никаким вурдалаком, закатал их обоих в бронзу, чтоб они спали глубоким сном днежити, а глубже такого сна типа ничего не бывает. (Вам с самого начала надо понимать, вурдалаку ни тебе зевнуть, ни потянуться перед сном. Стоит солнцу пробить горизонт, они на месте — бац, как тряпишные куклы, и тогда их можно как хочешь усаживать, раскрашивать, в руки им приборы ихние давать и фотки потом в сеть выкладывать, а они ни шиша не почуют до самого заката — только тут они бац, как лампочки загораются и давай не врубаться, почему у них срамные места все зеленые, а в ящике навалом предложений с эльфийской_любви. ком.)

Верняк. Опа!

Кароч, выяснилось: Хлад, тогда известный под именем Томми, Графинею был избран в дневные приспешники, кровавые закусоны и жаркие мартышки любви, ибо работал по ночам в «Безопасном способе». А потом этот старый вампирюга, который Графиню обратил типа неделей раньше, начал до них доебываться — стал говорить, что убьет Томми, и аще усложнять Джоди весь реал. Тащемта Хлад и его ночная бригада долбарей из «Безопасного способа» (их прозванье — «Животные») потом выследили этого альфа-вампирюгу, который дрых у себя на здоровенной яхте в Заливе, и сперли оттуда типа до фига всякого искусства, а потом взорвали эту яхту нахрен вместе с вурдалаком внутри, отчего все мировосприятие у вампирюги этого пошло хабанерой без смазки, а когда он из воды-то вынырнул, они по нему еще как следует оттоптались гарпунными ружьями и чем не.

Верняк аще! Ох-йоп-боженька-милостивый-и-лошадки-в-шашлыке! Верняк. Это же лишний раз подтверждает, как лорд Байрон в стихе одном говорит: «При наличии шмали и взрывчатки в достаточном количестве даже тварь самой изощренной и древней темной силы можно расфигачить парой-тройкой укурков».

Это я парафразирую. Может, и Шелли так сказал.

Графиня тащемта спасла старого вурдалака от поджарки, только легавым дала слово (а там было два легавых), что увезет его прочь и никогда больше в Город не вернется, но потом они спать рухнули, и Хлад, который никак не смог смириться с мыслью, что ему придется Джоди потерять, стащил их вниз к скульпторам-байкерам и покрыл всех бронзой. Но когда пытался объяснить Графине, зачем он это сделал, он просверлил ей уши в бронзе, и она обратилась в пар, просочилась в комнату и превратила его самого в вурдалака. Отчего он тотально пришел врасплох, птушто ни ухом ни рылом не ведал, что она так умеет и то, и другое. (Выпариваться и обращать, в смысле.)