Виктор Песиголовец - Любовница Леонарда[СИ]

— Честно говоря, Жоркины переживания меня мало волнуют. Есть другая, более серьезная проблема, — она тяжко вздохнула. — Я ведь бесплодна… Пять лет назад мне сделали операцию по поводу внематочной беременности. И теперь шансов забеременеть у меня почти нет. Я боюсь говорить об этом Жадану. Он точно сразу же потеряет ко мне всякий интерес. Но, конечно, и не признаться нельзя…

Девушка подхватила стакан, сделала несколько глотков и решительно поднялась.

— Ты куда? — в недоумении взглянула на нее секретарша. — Тебе стало плохо?

— Я хочу сейчас же позвонить Жорке и рассказать ему о твоей проблеме, — пояснила девушка. — Уверяю тебя, он все поймет и не откажется от тебя.

— Ты считаешь, что это нужно сделать прямо сейчас? — заволновалась секретарша. — Может, лучше завтра?

— Нет, не стоит тянуть! — Архелия вышла из-за стола и направилась в гостиную. — Да и сама ты вряд ли решишься на откровенный разговор с Жоркой.

— Ладно, звони! — обреченно взмахнула рукой гостья и, одним духом выпив свое вино, тоже вскочила. — Я с тобой! Послушаю, как ты будешь с ним говорить.

Через минуту девушка услышала в телефонной трубке сонный голос своего заместителя.

— Извини, что беспокою так поздно, — начала она сбивчивой скороговоркой. — Но тут такое дело… Сейчас у меня Люба Матюк… Она очень хочет выйти за тебя замуж, но боится признаться, что из-за проблем по женской части, которые были у нее пять лет назад, вряд ли сможет теперь иметь детей… Что? Откуда?.. Ага! Ага! И что мне сказать Любке?.. Жорка, ты золотой человек! Я тебе за это подарю машину! Сейчас же отсчитаю деньги, у меня найдется нужная сумма, и вручу Любке. А вы завтра поедете в область и выберите себе подходящий автомобиль. Это будет моим свадебным подарком. Хата ведь, как я понимаю, тебе теперь не нужна, у Любки шикарные хоромы…

Бросив трубку на рычаг аппарата, Архелия плюхнулась на диван и рассмеялась. Секретарша смотрела на нее с тревожным ожиданием.

— Люба, Жадан, оказывается, прекрасно осведомлен о твоих женских проблемах! Ему о них давным-давно рассказала Клавдия Васильевна. Но это его не волнует. Говорит, что ребенка можно и в детдоме взять…

Гостья, услышав эти слова, вмиг расцвела.

— Лия, я счастлива! — она обхватила хозяйку за плечи, крепко прижала к себе и вдруг расплакалась. — Спасибо тебе, большое спасибо!

Сидели они долго. Пили вино и болтали.

Только перед рассветом Любка побежала домой немного вздремнуть перед дорогой — ее и Жорку ждала поездка в областной центр.

Архелия тоже прилегла. Но уснуть не успела. В дом вихрем влетел Микола и с порога стал осыпать ее бранью:

— Будь ты проклята! Ведьма! Гадина! Убийца!

Он гневно сжимал трясущиеся кулаки, метался по гостиной и пинал ногами все, что попадалось ему на пути. На пол полетели хрустальная ваза, телевизор, ноутбук.

Никогда прежде девушка не видела Грицая в такой ярости.

— Колька, зачем ты все крошишь? — испуганно закричала она, вскакивая с дивана.

— Дрянь! Мерзавка! — вопил он, как сумасшедший, и брызгал слюной. — Из-за тебя я бросил жену и сына! Из-за тебя Дианка погубила нашего еще не родившегося ребенка! Вчера она ездила в больницу и сделала аборт. Мне только что рассказала об этом мать. Я ненавижу тебя! Ненавижу!

— Колька, что ты говоришь? — Архелия в отчаянии ломала руки. — Разве я одна виновата в том, что случилось? Ты же сам бросил свою жену!

— Заткнись, дрянь! — взревел парень и, подскочив к любовнице, ударил ее кулаком в лицо.

Едва устояв на ногах, задыхалась от жгучей обиды и боли, она метнулась к окну, прижалась спиной к подоконнику и выставила вперед руки:

— Не подходи! Уйди от меня!

— Проклятая! Проклятая! — Микола бешено вращал зенками и люто потрясал кулаками. Казалось, он готов разорвать девушку на куски.

— Я проклятая, да? Проклятая? — заплакала она, безвольно опустив руки. — Тогда зачем ты пришел ко мне?

Грицай зарычал, как зверь, бросился к ней, сгреб за волосы и дважды с силой ударил головой о стену.

Архелия обмякла и, выскользнув из его рук, стала оседать на пол.

— Убью! Убью, ведьма! — захрипел парень и занес кулак для удара. Но вдруг его лицо исказила гримаса страдания, он глухо застонал, начал пятиться. — Лия… Ты что? Лия! — прошептал побелевшими губами.

Оказавшись посреди гостиной, натолкнулся на журнальный столик. Хотел отшвырнуть его в сторону ногой, но упал и растянулся на полу, больно ударившись спиной об опрокинутый телевизор. Тут же встал на четвереньки и, хватая ртом воздух, как астматик, пополз к девушке.