Макс Роуд - Захарий

— Ну вот так! — сказал Морибель, усмехнувшись.

Захарий мгновенно перебрал сотни вариантов возможного спасения, но выставленный магический меч Морибеля, все равно не оставлял ему шансов. Поэтому он так и остался стоять, просто глядя на своего соперника. Он представил, насколько далеко отсюда отшвырнет его удар меча, который, несомненно, разрушит его силу, и заставит восстанавливаться не менее недели. Однако Морибель почему-то медлил с последним действием, и постепенно усмешка исчезла с его лица, сменившись серьезным, и несколько задумчивым выражением. Он медленно опустил меч вниз, и кивнул на диван, стоящий у стены:

— Пойдем, сядем!

Захарий, не понимая, что происходит, принял приглашение. Теперь он уже сам мог превратиться из жертвы в охотника. Он знал, что теперь успеет выхватить Эренор, и сразить этого анхела, но решил повременить. И хотя дело было для него превыше всего, а жалость и глупое благородство, так часто граничившее у многих с пустым позерством, не были доминировавшими чертами его сущности, но Захарий не стал пользоваться внезапным преимуществом. Морибель, проходя мимо тени, продолжавшей сидеть за столом, махнул рукой, и она растворилась в воздухе.

— Не будем пока будить его, — он кивнул на спящего, — поговорим так, не воплощайся.

— Давай поговорим, — Захарий расположился поудобнее, удивленный и заинтригованный происходящим.

— Знаешь, я стоял у тебя за спиной, когда ты еще не почувствовал этого, я мог сделать с тобой все, что угодно, но не захотел, — голос Морибеля был даже немного грустным. — Ты еще не знаешь, как тяжело и неприятно даются поражения, и вообще надо было бы, чтобы ты это ощутил. Но мне твое поражение не нужно, Захарий.

— Что же тогда тебе надо? — Захарий был слегка придавлен его словами.

— Угадай! — Морибель вложил в ножны меч, лежавший до этого на коленях.

— Я не знаю, что светлому анхелу могло понадобиться от меня.

— Возьми меня с собой, — Морибель говорил тихо и медленно. Было видно, как нелегко ему даются слова.

Захарий сидел, словно оглушенный громом, ему казалось, что он ослышался. Видя, что он молчит, Морибель продолжал:

— Я хочу упасть, Захарий.

— Зачем? — только и смог сказать тот.

— Надоело быть хорошим мальчиком! Надоело постоянно ходить, и следить, как бы кто не сделал ничего дурного, а мне глубоко плевать, сделают эти люди что-то, или нет. А часто приходиться наказывать их за то, что я считаю правильным, и с удовольствием сделал бы сам. Надоело строить из себя сурового, но такого волшебного чистюлю, даже меч которого несет только добро. Я понял главное, Захарий. Добро нельзя заставить делать посредством запугивания. Оно делается только от чистого сердца, а когда людям говорится, что если ты не будешь помогать, не будешь слушать, не будешь уважать других людей, часто совершенно омерзительных, то тебя за это накажут…Знаешь, Захарий…это и есть зло.

Морибель замолчал, и отвернувшись, стал смотреть в окно, откуда через небольшое незанавешенное пространство в комнату проникал лунный свет. Тучи стали расходиться, и ночное светило не замедлило появиться среди них.

— Чем же тебе интереснее Панеон? — Захарий начал понимать, что происходит с его, теперь уже бывшим, оппонентом.

— Люди, сделанные из дерма, недостойны сожаления. Сейчас повсеместно они откупаются от своих грехов своими жалкими деньгами. А священники с удовольствием их берут. И сколько бы не было на земле выдумано религий, суть остается одна. Все можно решить покаянием, часто совершенно не искренним. И глупые люди верят подлецам и лицемерам, которые, прикрываясь красивыми словами, думают только о своей личной выгоде, думают о деньгах, и о власти. Но они всего лишь жалкие рабы тех, кто правит миром.

— Ты хочешь получить возможность карать и тех, и других? — с улыбкой спросил Захарий. — А зачем?

— Потому что вы более свободны. Вот и все, никакой романтики.

— Ты говоришь, как и все остальные, которые когда-то уходили вниз.

— Ну, а что новое выдумывать?! — усмехнулся Морибель.

— Мне от этого только лучше, — Захарий встал, и подошел к окну, откуда теперь лился ровный белый свет. Полная луна ярко сияла на небе, совершенно очистившемся от туч. — Но сначала нужно кое-что получить от этого господина.

Он указал на старика, по-прежнему спавшего на кровати.

— Уже все есть! — Морибель снова усмехнулся. — Он мне еще вчера все подписал. Вон, на столике у шкафа, посмотри.

Захарий, удивленно вскинув брови, подошел к противоположной стене, и действительно увидел какой-то документ, перевязанный красной тесьмой. Он полностью перешел в физический мир, чтобы иметь возможность развернуть пергамент. Это было то самое завещание, за которым он пришел. Все свое имущество Август отдавал Карлу Испанскому, обходя жену и дочь, которым оставались только жалкие крохи.