Камиль Фламмарион - Неведомое

Доктор упросил котельщика, чтобы он прекратил свои проделки, грозя преследовать его судом, если больной умрет. В следующую ночь кузнец проспал спокойно и через несколько дней мог опять приняться за работу.

Д-р Рекамье приписывает этот случай могуществу воли; мы еще не вполне сознаем, на что она способна; но это чутьем угадал простой, необразованный мужик. Явление это, однако, не покажется необычайным для тех, кто знаком с магнетизмом.

Генерал Нуазе, один из самых серьезных и основательных авторов, писавших о магнетизме, рассказывает следующий случай:

«Приблизительно в 1842 году я был однажды приглашен к товарищу на вечер, где должны были выставить на показ все чудеса сомнамбулизма. Это — первый раз, что мне случилось присутствовать на такого рода зрелище, довольно, впрочем, обыкновенном в парижских салонах.

Я застал там человек сорок гостей, нескольких приверженцев, более или менее экзальтированных, и много скептиков, в числе которых был и сам хозяин. Признаться, я не ожидал от сеанса ничего хорошего, и, действительно, все опыты видения на расстоянии, чтение запечатанных писем, словом, все диковинки оказались крайне неудачными. Беседуя в группе гостей, я заметил хозяину дома, что вовсе не такими представлениями можно убедиться в реальности подобных явлений; что если бы даже опыты удались, и в этом случае любой в таком многочисленном обществе малознакомых людей может заподозрить кумовство, сообщничество; но чтобы хорошенько наблюдать опыты, надо проделывать их в тесном кругу, рассматривать со всех сторон и повторять их часто.

Один из собеседников подтвердил справедливость моего мнения, сказав, что знает замечательную сомнамбулу, и предложил нам испытать ее в присутствии хозяина дома и еще одного друга. Мы согласились и назначили день. Я явился к моему приятелю раньше магнетизера и сомнамбулы и от него узнал, что в числе ее необыкновенных свойств она обладает, между прочим, способностью узнавать, что делал какой-либо человек в названный ей день. Случайно вышло, что именно этот день я провел не совсем обыденно. Я посетил склады Отеля Инвалидов с герцогом Монпасье и показывал ему рельефные планы крепостей. Ввиду этого я предложил, чтобы сомнамбула сделала опыт именно надо мной, и мои приятели согласились.

Когда сомнамбулу усыпили, я немедленно вошел с нею в общение и спросил ее, что я делал сегодня.

После нескольких деталей, довольно незначительных, касающихся моего времяпровождения, я осведомился о том, что я делал после завтрака. Она отвечала безо всяких колебаний: «Ездили в Тюльери», что могло означать и простую прогулку в Тюльерский сад. Я спросил, как я туда вошел, и она опять-таки с уверенностью отвечала: «В подъезд, с набережной, у Королевского моста». — «А потом?» — «Вы вошли во дворец». — «По какой лестнице?» — «Не по главной, а по той, что в углу». Тут она немного запуталась в лестницах и коридорах. Действительно, их там множество. Наконец она «ввела» меня в большой зал, где было много офицеров: это была приемная на нижнем этаже. «Там вам пришлось немного подождать, — сказала она. — Затем к вам вышел высокий молодой человек». — «Кто он такой?» — «Я его не знаю». — «Подумайте хорошенько». — «Ах, это королевский сын». — «Который?» — «Не знаю». — «Но ведь это не трудно угадать: их только двое в Париже — герцог Немурский и герцог Монпасье; это был герцог Немурский?» — «Я его не знаю». Тогда я сообщил ей, что это был герцог Монпасье. «А потом?» — «Потом вы сели в экипаж». — «Один?» — «Нет, с принцем». — «Как я сидел?» — «На главном месте, налево». — «Были мы одни в экипаже?» — «Нет, на скамеечке сидел еще какой-то толстый господин». — «Кто он такой?» — «Я его не знаю». — «Подумайте». Подумав, она заявила: «Это был король!» — «Как! — возразил я, — король на скамеечке, тогда как я сидел на переднем месте? Это нелепо». — «Я не знаю этого господина». Я сказал ей, что это был адъютант принца. «Куда же мы поехали?» — «Вы ехали вдоль реки». — «А потом?» — «Вошли в большой замок». — «Какой замок?» — «Я не знаю, перед ним большие деревья». — «Посмотрите хорошенько, вы должны его знать!» — «Нет, не знаю». Я оставляю этот вопрос и велю ей продолжать. «Вы были в большом зале». Затем она дает описание зала, где она видит звезды на белом фоне. «Там были большие столы». — «А на столах?» — «Что-то такое невысокое и не совсем плоское». Очевидно, она никогда не видела рельефных планов. — «Что же мы делали?» — «Вы объясняли, встав на стул, указывали палочкой». Эта замечательная подробность была вполне точной. Наконец, после некоторой проволочки она «заставляет» нас сесть в экипажи и ехать. Тогда я говорю ей: «Оглянитесь-ка назад, вы должны узнать то место, где мы были». — «Ах да! — восклицает она, удивленная и слегка сконфуженная, — ведь это здание Инвалидов».