Камиль Фламмарион - Неведомое

— Отчего вы это спрашиваете?

— Потому что меня мучит одна мысль, она может исходить только от вас, а я не хочу ей повиноваться!

— И не повинуйтесь, если не желаете; но я требую, чтобы вы мне сей час же сказали, в чем эта мысль заключается.

— Хорошо: мне надо пойти за стаканом, налить в него воды, прибавить несколько капель одеколона и принести вам. Какая чушь!

Таким образом мое внушение в первый раз было воспринято вполне удачно. С этого самого 6 декабря 1887 года и до сего дня (1893 год), за очень редкими исключениями, мое внушение всегда оказывает на нее действие и в состоянии сна, и в состоянии бодрствования. Оно прерывается только в известные периоды или когда Мари чем-нибудь сильно озабочена.

10 декабря 1887 года без ведома Мари я спрятал в своем книжном шкафу за книгами остановившиеся часы. Когда она пришла, я усыпил ее и сделал ей следующее мысленное внушение:

«Пойдите, отыщите часы, спрятанные за книгами в моем книжном шкафу».

Я сижу в своем кресле, Мари находится рядом со мной, причем я стараюсь не смотреть в ту сторону, где спрятан данный предмет.

Она вдруг встает с кресла, идет прямо к книжному шкафу, движения ее уверенны и энергичны каждый раз, как она дотрагивается до дверцы и в особенности до стекла.

— Это там! Это там! Я уверена, но это стекло жжет мне руку!

Я решаюсь сам подойти, отпереть шкаф; она бросается к книгам, перебирает их и схватывает часы, в восторге, что она их нашла.

Были проделаны и другие подобные опыты с приказаниями, передаваемыми мне одним из моих друзей и написанными заранее и в отсутствие Мари, и успех был полный; но если лицо, передавшее мне приказание, было ей незнакомо, она отказывалась подчиняться, говоря, что это не я ей приказываю.

Один наш общий друг однажды приходит ко мне в кабинет в то время, как Мари была усыплена, и передает мне следующую записочку: «Сделай ей мысленное внушение пойти в переднюю за папироской для меня, зажечь ее и подать мне».

Мари сидит позади. Не вставая с кресла, то есть повернувшись к ней спиной, я отдаю ей мысленное приказание. Мой друг берет книгу и делает вид, что читает ее, не переставая наблюдать за Мари.

— Вы меня раздражаете! Как вы хотите, чтобы я встала?

(Мысленное приказание): «Вы можете встать, спустите только ноги».

С усилиями она освобождает ноги (она всегда забиралась в свое кресло с ногами), встает и подходит медленно, нерешительно, колеблясь, к ящику с сигарами, трогает их и вдруг смеется:

— Нет! Это не то! Я ошиблась, это не мое настоящее дело.

И она идет прямо в соседнюю комнату, уже не колеблясь более, берет папиросу и подает ее нашему другу.

(Мысленное внушение): «Надо исполнить еще кое-что: зажгите ее сейчас же».

Мари берет спичку, но не может сразу зажечь папиросу; я ее останавливаю и посылаю ее обратно в кресло».

И в этом случае несомненно обнаруживается доказательство передачи мысли.

Я лично имел возможность произвести несколько опытов передачи мыслей или мысленного внушения в январе 1899 года с Ниновым, известным телепатом, в доме у Кловиса Гюга, и убедился в следующем: 1) чтобы он мог что-нибудь узнать, необходимо, чтобы лицо, которое его спрашивает, знало то, о чем идет речь; 2) нужно, чтобы это лицо мысленно, но энергично повелевало ему; он иногда подчиняется в малейших подробностях мысленному приказанию, если это приказание решительно, строго и точно; 3) эта передача мыслей производится от одного сознания к другому безо всякого прикосновения, безо всякого знака, на расстоянии одного или двух метров, единственно посредством мысленного сосредоточения внушающего, безо всякого посредника; 4) неудачи не редки и, по-видимому, зависят от недостатка полного общения между сознанием внушающего и магнетизируемого субъекта, от усталости последнего и от противодействующих токов.

Пример. Я задумал, чтобы Нинов взял фотографическую карточку, стоящую рядом с несколькими другими в конце гостиной, и подал ее одному господину, которого я не знаю и которого я выбираю, как сидящего от определенного места шестым из тридцати присутствующих. Это мысленное приказание было исполнено в точности, безо всякого колебания.

Кловис Гюг задумал, чтобы Нинов взял маленькую гравюру — портрет Мишле, стоящую с другими предметами на рояле, и поставил ее перед статуэткой Жанны Д'Арк на противоположном конце гостиной. Приказание было исполнено без колебания.

Нинов очутился в этом доме в первый раз и притом один, без провожатого и товарища. У него глаза были завязаны полотенцем, обернутым вокруг его головы, чтобы изолировать его от всего окружающего.