Пенелопа Одиссева - О русалках и горошинах (СИ)

Ивен окончил университет и получил степень бакалавра. В столице Скарии Анурии он устроился адвокатом в контору к одному очень влиятельному при дворе юристу и быстро сделал себе имя.

Йен с женой теперь только и мечтали, что о внуках. Сам же Ивен был разборчив, тем более, что он не считал необходимым заводить семью в двадцать пять лет.

- Ивен, дорогой, тебе пора остепениться, - мать укоризненно смотрела на него из кресла.

- Любая уважаемая семья Скарии будет рада видеть тебя своим зятем! - Йен решительно стукнул кулаком по столу, за которым сидел. - В субботу устроим бал, посмотришь на местных девушек, и из Анурии несколько семей приехало на лето. Решено!

Разговор происходил весенним утром в кабинете Йена, Ивен приехал к родителям из Анурии вечером накануне. Там у него был свой дом, слуги и несколько очаровательных поклонниц.

В столице намечалась грандиозная перестройка системы канализации, поэтому практически вся знать и состоятельные горожане на лето покинули город. Контору пришлось на время закрыть, но Ивен был очень рад покинуть душный город и приехал в поместье к родителям. Здесь, прогуливаясь в парке или помогая рабочим на дворе, он вновь чувствовал себя обычным сельским мальчишкой, не отягощенным заботой о карьере и состоянии. Жаль только, в поместье не было ни одного водоема, а рядом ни одной речки, чтобы почувствовать себя рыбаком. Ивен часто вспоминал, как они с отцом добывали себе на пропитание с помощью лодки и сетей.

В последнее время он задумывался над случаем, послужившим толчком к переменам в их жизни: а что было бы, не найди они с отцом того поповича? Когда он видел перед глазами утопленника, тело сковывал холод. Было и еще что-то, связанное с женщиной, но вот что? Ивен пытался вспомнить, но не мог. За хлопотами в подготовке к балу, он совсем забыл, что хотел спросить у отца про свой страх и того утопленника.

- Посмотри-посмотри, сын, вон там - леди Габриэлла с дочерью Камелией, а это у окна - прелестная Анастасия, ей всего восемнадцать, у неё отец - граф Дусский... - мать шептала Ивену имена тех девушек, которые пришлись по душе именно ей.

- По какому принципу ты мне их выбираешь? - смеясь, спросил Ивен матушку после танца с очередной "прелестницей". Девушка болтала без умолку, иногда молодому человеку казалось, он и музыки не слышит, а движется так, по памяти.

- О, - матушка с улыбкой подняла вверх указательный палец, - сию тайну я открою тебе после бала.

- А можно сейчас? Вдруг ты в чем-то ошибаешься?

- Мне помогает она, - на ладони матери Ивен увидел серебряную горошину. - Это горошина с частичкой мощей святого Ивена, в честь которого ты назван.

- И каким образом она отличает подходящих мне девушек? - Ивен знал, что отец с матерью очень религиозны, но подобное решение вопроса с невестой его несколько удивило.

- Горошина нагревается, если рядом с ней плохой, злой человек, и светится, если рядом кто-то с добрыми намереньями. Твой отец именно так различает тех, с кем можно иметь дела.

Матушка подвела его к двум девушкам, весело щебечущим у пианино. Пока она отвлекала их разговорами, Ивен поочередно постоял рядом с каждой, зажав в руке горошину: с одной из девушек горошина нагрелась, рядом с другой между пальцев Ивена стало заметно небольшое свечение.

К сожалению родителей, бал подошел к концу, а сын так и не остановил свой выбор на какой-то одной девушке. Ивену не запомнилась ни одна из них, хотя горошина чаще светилась, чем нагревалась в его руке.

К обеду следующего дня отец и сын решили поездить верхом. Йен с возрастом стал немного грузным, но в седле его плечи распрямлялись, и он удало гарцевал перед женой, стоящей на ступенях дома. Она счастливо смеялась, и Ивен подумал, что обязательно женится по любви. Родители прошли вместе через многое: от глубокой бедности до богатства и уважения, но всегда опирались друг на друга.

Тут словно вспышка в его мозгу высветила слова старосты "а написано, что с девкой какой-то сбежал...". Вот почему ему не дает покоя ощущение страха от того утопленника! Попович был красивым, сильным и богатым, но в его смерти была виновата женщина!

- Мама, отец! - почти выкрикнул побледневший Ивен, - я никогда не женюсь! Слышите!

- Почему, сын? - мать в недоумении смотрела на молодого человека, нервно сжимающего поводья. - Что вдруг такое пришло тебе на ум? Мы же все обговорили, и ты был не против...

- Я сказал НЕТ.

Ивен погнал лошадь прочь от дома.

Пение жаворонка привело Ивена в себя. "Жаворонок? Впервые слышу его в этих местах..." Он огляделся.