Татьяна Шульгина - Другие (СИ)

-- Добрый вечер, - сказала Каролин, увидев мужчину. Он улыбался, как и вчера, и был так же изысканно одет. Костюм тройка, элегантный галстук и классические, но модные туфли. Девушка даже среди знакомых Ричардсов в Англии редко встречала мужчин так разбирающихся в моде. У Чернявского должно быть имелся личный стилист, и регулярные поставки дорогой одежды из цивилизованной части Европы. Каролин никак не ожидала, что в такой глухомани можно встретить икону стиля, да еще и богача аристократа. В Милане или в Лондоне да, но не в этом богом забытом краю, где в моде были золотые зубы и остроносые туфли.

-- Вы присоединитесь к нам за ужином? - спросил он, не пытаясь войти и оставаясь в коридоре.

-- Я не уверена, что хочу видеть родителей, - колебалась Каролин, все еще слышавшая проклятия матери в своей голове. - За завтраком мы немного повздорили.

-- О, это очень печально, - ответил он, сделав скорбное лицо. - Родители очень важная часть нашей жизни.

-- Иногда это вся наша жизнь и от этого хочется повеситься, - девушка отвела взгляд.

-- Прошу, не держите зла на мать, - вкрадчиво произнес Чернявский, вновь мягко улыбнувшись. - Составьте нам компанию.

-- Хорошо, я переоденусь, наверное, - она посмотрела на него, ожидая ответа, прилично ли в таком виде сидеть за столом в замке. Рядом с ним она как никогда ощущала себя уличным панком в рваных джинсах, хоть на ней и было платье.

-- Как пожелаете, хотя вы великолепно одеты, - он смотрел ей в лицо, даже не бросив взгляд на наряд.

-- Тогда отлично, - она вышла, прикрыв дверь.

Мужчина пошел чуть впереди, она следом, обдумывая свои слова. Не болтнула ли она лишнего, рассказывая о ссоре, и удивилась, что он знает о перебранке с матерью, хотя она ему не сообщала, с кем конкретно была ссора. Вновь вездесущие слуги все доложили.

-- Не могли бы вы поблагодарить ваших слуг от моего имени, - сказала она, когда они вышли в длинный широкий коридор, ведущий в столовую. - Меня они все равно не понимают.

-- Конечно, - ответил Чернявский. Он нес подсвечник с несколькими свечами. Их пляшущий свет отбрасывал на стены причудливые тени.

-- Я вчера уснула в ванне, а проснулась в постели, - продолжала девушка, понимая, что причины ее просьбы его не интересуют. - Они были так любезны, что перенесли меня, даже не разбудив.

-- Это сделал я, - ответил он, продолжая идти, как ни в чем не бывало. - Принимаю вашу благодарность на свой счет.

-- Как вы? - девушка остановилась, изумленно уставившись на его широкую спину. Он вполне мог перенести ее и в одиночку. Чернявский тоже остановился, будто на спине у него были глаза, и обернулся, освещая пространство между ними.

-- Зачем? - прошептала Каролин, отступив на шаг.

Чернявский был намного выше нее и раза в два шире в плечах, большие ладони, крепкие, наверное, мускулистые руки. Она поежилась, представив, как этот громила вынимал ее голую из воды и вытирал.

-- Опасно спать в воде, - ответил он без тени насмешки.

-- Зачем вы заходили в мою комнату? Ночью, когда дверь была закрыта? Это не очень вежливо, - девушка покраснела, представив всю картину.

-- Я не мог позволить вам утонуть или подхватить простуду, - отвечал он, возвышаясь над ней. Голос его был все таким же вежливым и бархатным.

-- Откуда вам было знать, что я в ванной? - Каролин стало не по себе. Что она, в сущности, знала об этом человеке? Эксцентричный богач, живущий в захолустье. Какие обычаи у этих людей?

-- Знаете, не стоит заставлять ваших родителей ждать, - ушел он от ответа, но глаза его блестели в свете свечей, как два больших черных камня, которые вновь украшали манжеты белоснежной рубашки.

-- Вы не считаете, что поступили бестактно? - продолжала Каролин, не желавшая спускать ему эту наглость. Что если ему в следующий раз захочется поразвлечься с ней? Мать уж точно не придет на помощь.

-- Да, это было грубо, но иначе нельзя было, - он улыбнулся. - Если вы не станете об этом рассказывать, ваша честь не пострадает. Я, в свою очередь, обещаю молчать.

-- Моя честь и так уже не пострадает. И меня больше беспокоит ваша наглость. Неужели вы думаете, раз мы тут в вашем захолустье, вам все позволено?! - девушка выходила из себя.

-- Да, думаю. Мне все позволено, но воспользуюсь ли я этим, зависит от вас, - он недобро улыбнулся, обнажив свои белоснежные зубы, и пошел дальше.

Каролин еще какое-то время стояла в полном замешательстве от его слов.

-- Не стоит оставаться в коридоре в темноте, - бросил он через плечо, дойдя до поворота.