Александр Уралов: Первый день Вечности

Пауза. Андрей кашлянул:

— Света, работаем? Работаем? Светик?

— Работаем — решительно отчеканил динамик. — Ну, мать мне башку свернёт! Опять ей с Леркой до утра одной сидеть.

Невнятное бормотание; "номер один" наклоняется к микрофону.

— Через пару минут мы сделаем официальное заявление. Передачу не прекращать. Телевидение заминировано. Если что, мы всё здесь взорвём, понятно? — угрожающе гремит динамик.

— Понятно, — прошептала Галина. Глаза её нехорошо закатывались. Андрей снова потрогал висок и спросил:

— Слышь, команда? Давайте мы Галину Львовну отпустим? А её петличку — в смысле, микрофон — я Диме отдам, а то он стоит тут и его телезрителям толком не слышно.

— Какому Диме? — нервно спросил Володя, озираясь.

— В смысле — тебе… э-э-э… Володя. Это я оговорился.

— Какому Дмитрию? — повторил Володя. — Ты что тут мутишь, как жопа?

— Сам ты жопа, — внезапно для себя самого разозлился Андрей. Ладони моментально вспотели. — Иди ты сам в жопу! Врываешься тут, с автоматом… Иди, вон, и сам снимай, если тебе надо! Что ты тут выёживаешься? Ну, оговорился я… Иди и сам снимай!

— Андрюшенька, Андрюшенька… не надо! — предостерегающе вытянул руку Роальд. Столбик пепла бесшумно упал на серый студийный ковролан, испещрённый вмятинами от ножек штативов. — Спокойно, ладно? Спокойно!

— Нет, Роальд Вячеславович! — запальчиво выдохнул Андрей, — Что за дела? Я не понял! Что за манера — врываться тут, орать!..

— Андрей, пожа-а-алуйста! — простонала Галина. — Вы их злите…

— Тихо! — заорал динамик.

Андрей видел, как ствол автомата неуверенно повернулся к нему. Володька, похоже, по-детски испуган.

— Андрей, он же стрелять буд… буд… дет! — задохнулась Галина

Андрей всё-таки задремал, наверное. Чудеса с памятью продолжались. Вот, пожалуйста — такси нет. Они с Ольгой сидели по-прежнему в обнимку, на диванчике, заваленном грудой пальто и курток. Поверх этого вороха небрежно бросили пятнистую "под леопарда" лёгкую курточку с кокетливым капюшончиком. В маленькой хрущёвской "полуторке" было тесно. На балконе курили сразу три человека.

— Дверь прикройте, ребята! Тянет прямо сюда, — сказала Яна, ставя на раздвинутый стол тарелку с салатом.

— Давно не собирались, — сказал над ухом Андрея знакомый голос.

— Да с самого февраля и не собирались, — вздохнула Светка, помогая Яне достать из старенького серванта вилки и ложки. — Кирилл, что сидишь? Займись выпивкой, раз уж накупили столько!

— Охотно, радость моя… — отозвался Кирилл и вдруг виновато закашлялся. — В смысле… какая уж тут охота… не тот случай, чтобы с радостью на грудь принять…

Окружающее расплывалось в клубах тумана. Он лез в глаза и уши, глушил все звуки и затушёвывал самые яркие краски. Андрей чувствовал, как веки становятся горячими и тяжёлыми. Неодолимо клонило в сон. Он с усилием мотнул головой и вгляделся в лицо Ольги. Она спала. Улыбка её была совсем детской и виноватой. Без туши на ресницах и помады на губах она всегда смотрелась юной девчонкой. Сколько же он не видел своего "ребёнка", раз успел забыть, что у неё такие пушистые реснички и нежные милые губы?

— А я думал, что она замуж вышла, — прорезался сквозь невнятный шум голос Гошки, потерявшегося в тумане.

— Нет. Всё, вроде бы, к этому шло, но там разладилось что-то…

— Да… так она и не смогла толком оправиться…

— Антон подъедет?

— Я звонила. Сказал, что минут через двадцать будет…

— Вот вы говорите "нелепо", Роальд, а я считаю — судьба…

— Я её накануне видел. Мимо проезжала. Рукой мне помахала. Я ещё подумал, что мы все постарели.

— Ага, ты-то сам, вон как отъелся!

Невесёлый смех.

В тумане чётко обрисовалась фигура Яны. Она сидела у краешка стола, крутя в руках вилку. Глаза были красными, заплаканными. "Что же ты, Яночка-Тыночка? — подумал Андрей. — Нельзя красавицам плакать, а то мужчины-рыцари уже готовы ринуться на помощь и совершить какие-нибудь безумные и смертоубийственные подвиги".

— Она первое время к нему на могилу часто бегала… рассказывала ему, что и как. Потом пореже, конечно.

— Время лечит… недаром говорят.

— Давайте, команда, выпьем за них, — продолжали бубнить голоса.

— У меня такое чувство, что оборвалась последняя ниточка, связывающая меня с Андреем, — тихо сказала Яна. — Теперь осталась только память.

Андрей потянулся к ней — она совсем рядом, только протяни руку! — и ему показалось, что он взмыл вверх неясной дымкой. Просто небольшим клочком проклятого тумана, не дающего рассмотреть знакомые лица. Он испугался, что потеряет Ольгу, но её горячая ладошка по-прежнему лежала в его руке. Он не сразу понял, что с ним происходит… но вокруг уже менялись стены и растворялся туман, прячась под стол и стулья, ныряя под диван и с еле слышным гулом втягиваясь между корешками книг, стоящих на полках…