Алекс Никнейм - РоялРПГ, или История одного привидения

— И почему ты мне это всё рассказываешь? А не сдашь по-тихому?

— Потому что ты — человек. Самый человечный из всех, встреченных мною. А ИИ я повидал. И немало на войне. Даже в бою сталкивался нос к носу. У них всё иначе. Разум совершенно другой. Даже женский пол своей инаковостью переплёвывают. — Варлаам цикнул сквозь зубы — Мне тяжело это всё донести. Для них остальные — только цель и средство. К людям они относятся, как мы к скотине.

Они помолчали.

— А с Дашей я уже по-поводу лича говорил. Она считает, что это осколок какой-то военной проги для осуществления консервации военнопленных. Разрабатывалась чинушами в погонах совместно с Институтом клонирования и Банком ДНК.

— А в игре как оказалась?

— Да в этой игре чего только нет. Те же тренировки ФСБ по НЛП и массовому гипнозу на базе вот таких вот игр проходят.

— Тогда мне надо снова к личу. Только у него есть все ответы на вопросы. Попроси жену, чтобы дала мне туда доступ.

— Если удастся — сразу сообщу. И это. Она мне ещё не жена.

— Сам же говорил, что это только вопрос времени. Давай, Варлаам, совет да любовь. Я на связи.

— Так значит, нравлюсь?

— Кто тебе сказал? Кому нравлюсь?

— Ты мне зубы не заговаривай, — Лика в неглиже крутилась перед зеркалом. — Ты — никому, а я многим. В том числе и тебе.

— Почему это я — никому? Ты про Стокгольмский синдром недавно читала. Про злодеев и заложников. ТЫ, НАХОДЯЩАЯСЯ ПОД ГНЁТОМ ТАКОГО ВЕЛИКОГО МЕНЯ, НЕСПОСОБНА УСТОЯТЬ И УНЯТЬ В ДУШЕ ТУ БУРЮ ЧУВСТВ, КОГДА Я ЛИШАЮ ТЕБЯ ВОЛИ. Вот и…

— Что «вот и»? Не забывай: он и в обратную сторону тоже работает.

— Значит, мы, заложники обстоятельств, от безысходности начавшие симпатизировать друг другу.

— Не зазнавайся. Ты о чём со мной хотел поговорить?

— Да, судя по всему, ты всё слышала и уже смогла понять, что нам с тобою требуется.

— А что это за лич такой, если ты собираешься к нему как на войну?

— Можно сказать, программный вирус.

— А мы с тобой — противовирусной программой поработаем?

— Вроде того. Так что завтра начинаем готовиться. И прикройся. Я же всё-таки не железный.

— А мне приятно твоё внимание… и желание… и возбуждение.

— Лика! Сейчас парализую…

Она смотрела в окно на порхающих летучих мышей. Их на миг выхватывал из темноты свет уличного фонаря и они снова растворялись в сгущающихся сумерках. Ветерок еле слышно шевелил листву верхушек тополей.

— Почему ты всё же решила мне помочь, опасно же.

— С тобой интересно и…

— И?

— Ты забыл про стокгольмский синдром?

Некрополь, после той знаменательной военной кампанией, что свёл меня и суккубу, сохранил свою автономию и сейчас активно обживался одиночками. Членам клана доступ в город был по-прежнему заказан. Здесь процветали крафт и учёба. Никакого фарма и гринда. Жизнь и нежизнь ценились здесь одинаково. Неписи, мобы и игроки под защитой монолитных стен крепости и чар тёмно-светлого дуэта Вэрмеля и Тора Эль Фонда имели равные права. Именно здесь обосновались гонимые всюду гильдии воров и благородных убийц. Расцветала некромантия и Тёмная магия. Расцветала в хорошем смысле этого слова. Ученикам преподавали основы этих дисциплин, а не способы быстрого постижения Силы. Жертвоприношений, как ни странно, не было, пыток и казней — тоже. Мастерами гильдий преподавался адептам иной подход, из-за своей сложности и продолжительности, многими торопыгами, называющими себя Тёмными магами, не приемлемый.

Демонесса ходила по городу и восхищалась:

— Не город — мечта. Как приятно, что именно ты со своим приятелем стояли у его истоков.

Она с удивлением взирала на скелетов-рыцарей, несущих службу наравне с демонами и тёмными эльфами. В огороженном невысоким декоративным заборчиком парке — светлые эльфы выгуливали единорогов. Дракон, с потускневшей от старости чешуёй обучал на широком плацдарме магов-огневиков. Друид под руку с некромантом прогуливались у фонтана, с узнаваемой скульптурной композицией из орка, раздирающего пасть гигантской мантикоре. К ним-то мы и направились.

— Чего желает от нас столь прекрасная леди? — Вэрмель поклонился и поцеловал руку Красотке.

— Разрешить непростую загадку, над коей я бьюсь вот уже который день. Надеюсь, столь учёные мужи смогут помочь одной бедной девушке.

— Освобождать ум от столь непосильной ноши, что заставляет вас печалиться и хмуриться, о моё юное дитя, моя и моего коллеги прямая обязанность.

— Тогда ответьте — две неприкаянные души не могут поделить одно тело. Одна душа чёрная, как смоль, другая же прекрасна и чиста, словно слеза ребёнка. Как разрешить их извечный спор.