Кирилл Смородин - Исполнитель

Здесь Матвей увидел первых жителей этого места. Троих мужчин, одетых словно британские джентльмены середины позапрошлого столетия, и… существо под четыре метра ростом – с гладкой безухой головой, едва выдающимся носом, узкой полосой рта и четырьмя черными овалами глаз. Кожа у существа была серой, массивное тело с круглым животом и шестью тонкими руками держалось на двух жилистых ногах, по-птичьи сгибающихся назад. Они стояли на противоположной стороне площади, о чем-то разговаривали, и серокожий гигант принимал в беседе самое активное участие: он жестикулировал, время от времени мотал огромной башкой.

В играх Матвей видел гораздо более странных созданий, причем там чаще всего приходилось с ними сражаться. Здесь же его не должны были видеть, однако осознание того, что все происходит на самом деле, внушало страх. Климов боялся даже троицу людей.

Вдобавок… возникло ощущение, что он заболевает. Жар, ломота – пока только лишь в ногах, но Матвей помнил, что говорила ведьма: укол нужно делать при первых же признаках.

Колоть во второй раз, когда Климов знал, что его ждет, было тяжелее. Вдобавок приступ боли оказался примерно вдвое дольше. Придя в себя, Матвей обнаружил, что трехлапый проводник успел отковылять на довольно большое расстояние и был готов скрыться за поворотом узкой улочки, берущей начало от площади. Поэтому он кинулся бегом, на носочках, чтобы не привлекать внимание топотом.

Как только Климов нагнал провожатого, тот свернул в проход между домами, в конце которого обнаружились ведущие вниз ступени. И, в общем-то, весь дальнейший путь пролегал именно по подворотням, узким переулкам, вдоль заборов и глухих стен, если таковые попадались. Так что Матвей видел город, можно сказать, лишь боковым зрением, но все равно не мог не восхищаться его красотой.

Почти каждое здание можно было смело называть дворцом, остроконечные крыши и башни тянулись к небу и казались аппликациями на розовом фоне. Немного чужеродно выглядели цилиндрические строения без окон и дверей, с плоским верхом, облицованные зеленым камнем и покрытые сплошным сложнейшим узором из пентаграмм. Вдоль некоторых улиц тянулись скверы, засаженные кленами, вдоль других пролегали каналы с невероятно прозрачной водой, в которой беспрестанно шевелились ленты водорослей и плавали пучеглазые золотые рыбы трехметровой длины.

Чем дольше Климов шел, тем чаще встречал людей – мужчин в старинных костюмах, преимущественно серых, и женщин в бордовых балахонах. Пару раз он замечал сородичей шестирукого гиганта, а один раз вынужден был укрыться между парой домов, когда по довольно узкой улочке проехала двуколка, запряженная огромной птицей, похожей на бескрылого грифа. Пассажиром был невероятно толстый темнокожий человек, одетый в жилет на голое тело.

За следующие полчаса ему четырежды пришлось колоть зелье, и с каждым разом времени на то, чтобы прийти в себя, требовалось все больше.

«Видимо, эта дрянь накапливается внутри», – хмурясь, подумал Матвей.

Улица, по которой он следовал за жутким провожатым, перешла в огромный парк с прозрачным, заселенным золотыми рыбами-гигантами озером и зеленым лабиринтом размерами с футбольное поле. В дальнем конце парка обнаружилась ротонда – Климов еще издали заметил, что ее центр занимала статуя с крыльями.

«Похоже, я у цели», – он приободрился и, ускорившись, обогнал трехлапого.

Однако, когда Матвей добрался до ротонды и обнаружил то, о чем ведьма предпочла умолчать, вся бодрость сошла на нет.

Статуя была живой.

Она представляла из себя невысокое худое существо с лысой, в мелких вмятинах головой и тоскливым взглядом маленьких, чересчур широко посаженных глаз. Создание обнимало себя, словно пытаясь защититься, и шумно, тяжело вдыхало. Расправленные перепончатые крылья чуть заметно вздрагивали при каждом вдохе. Худые ноги были вмурованы в каменный пол ротонды.

Матвей стоял и смотрел то на существо, то на футляр, в котором ждал своего часа меч Демонического Праотца.

«Мне придется это сделать, – от мысли все внутри сжалось и похолодело. – Иначе назад можно не возвращаться. А запас зелья в шприце скоро кончится – и тогда смерть…»

Крылатый пленник ротонды застонал и начал дрожать, когда Климов достал добытое в игре оружие. Даже там, на просторах виртуального вымысла, ему не доводилось причинять боль беззащитным. А теперь…

Ломота стала вынужденной отсрочкой пытки. Матвей укололся, перетерпел, шипя и морщась, затем выпрямился.