Тим Волков - Выжить любой ценой

— Стреляй!

Под ногами звякнуло. Потом еще раз. Я не сразу понял, что это пули выбивают из асфальта камешки и искры.

— Стой, собака! — крикнули сзади.

Я не собака, я — Лис. И меня вам не догнать, жабы болотные! Эх, жаль нет ничего из того, что было в Игре! Как бы было здорово шмальнуть сейчас по этим уродам из «крапивы»! Да хотя бы «стерва», моя надежная, не подведшая ни разу «стерва» сослужила бы сейчас хорошую службу. Но ничего не было. Пустые карманы и только ноги спасают от смерти.

Где-то здесь, в этих высотках, должна стоять вирт-камера Леи. Нашли ли ее люди Красного? Или девушке удалось опередить их и сбежать? Ответа я не знал, но надеялся, что с Леей все в порядке. Мне хотелось ей помочь, уберечь от опасности, но я даже не знал четкого адреса ее места пребывания.

Дыхание начало сбиваться. В груди все жгло, и я остановился перевести дух. Оторвался от преследователей? Кажется, да. Не слышно шагов за спиной.

До улицы Роз оставалось несколько кварталов — именно там мы договорились встретиться с Леей. Надо поспешить. Времени совсем мало.

Но я не успел.

3

Я убегал от головорезов Красного, но не успел. Мне настигли на углу 27-ой улицы. А ведь оставалось совсем чуть-чуть, пробеги пару десятков шагов еще — и оказался бы на Розах. Но не успел. Меня окружили. Двое бандитов. Головорезы Красного. Стали ухмыляться, понимая, что погоня закончилась в их пользу.

— Попался! — прокряхтел один.

— Добегался! — задыхаясь, сказал другой.

Я ничего им не ответил — в этом не было уже никакого смысла. Просто стоял, ощущая спиной холод кирпичной стены — тупика, в который они меня загнали. Тыковка поднял оружие. Палец лег на спусковой крючок. Я понял, что это конец.

В меня всадили шесть пуль.

Бам! Бам! Бам! Бам! Бам! Бам!

Потом перезарядили пистолет, медленно, никуда не торопясь, смакуя момент, и добавили вдогонку к сказанному.

Бам! Бам! Бам!

Что-то ткнулось мне в грудь. Обожгло, словно укусила пчела. Я захрипел, начал заваливаться на землю — ноги стали ватными и не держали. Перед глазами все поплыло.

Вот так я и оказался здесь, на сыром после дождя асфальте в зловонной подворотне, на грани смерти. Эх, Лис, и не пожил ты еще толком! Жаль только, что с Леей так все получилось. На нее много планов было. Хорошая она. Я вот только непутевым оказался.

Стало вдруг жалко — не себя, а времени, которое было упущено. Не тем я занимался всю жизнь. И вспомнить теперь нечего, перед смертью. Ничего хорошего, кроме дня, когда встретил Лею.

Боль красила все багряным. Я уже ничего не различал в этом кровавом тумане, стелящемся перед глазами. Умирать было не страшно. Я закрыл глаза. Выдохнул. Воздух со свистом вырвался из легких.

— Рано умирать! — вдруг раздался знакомый голос почти над самым ухом.

Лея.

Я попытался разглядеть лицо девушки, но сквозь капли дождя, бьющие прямо в глаза, не смог ничего увидеть. Да, оно говорила, что ее вирт-камера находится где-то поблизости от тех складов, в которые меня угораздило попасть, но не думал, что она найдет меня так быстро — все-таки я убегал.

«Это хорошо, что она меня нашла, — подумал я. — Хоть перед смертью не буду смотреть на это проклятое серое небо. Уж лучше на ее лицо. На ее прекрасное лицо…»

— Господи, как же они тебя… — только сейчас девушка увидела все раны.

Увидела и поняла, что шансов у меня нет. Да, вот такая вот ситуация. Вот так вот меня эти уроды покрошили из пистолета.

Но вместо того, чтобы горевать, Лея вдруг произнесла полным решимости голосом:

— Ты не бойся. Я тебя спасу. Есть одна мысль.

— Какая? — одними губами прошептал я.

— Жди тут, никуда не уходи. Я скоро!

С юмором девушка! С такими ранениями я не то, что идти, ползти не смогу. Интересно, куда она ушла? Не хотелось оставаться здесь, на асфальте под дождём одному. Умирать в одиночестве было противно. Всей душой я не желал, чтобы Лея уходила, но ничего ни произнести, ни, тем более, предпринять я не мог. Так и лежал, таращась в свинцовое небо.

Сколько я так провалялся, я не знал — кажется, потерял сознание. Был в какой-то пустоте, без мыслей, без образов. Но когда открыл в следующий раз глаза, то дождя уже кончился. Светило солнце.

Откуда-то сверху раздался знакомый голос:

— Сутулый, живее!

— Я же…

— Взял его на руки — да нежнее! — и понес в свою лабораторию! Ну! Не то нашпигую тебя свинцом, собака ты сутулая!

Лея. Я услышал ее голос сквозь мутную кроваво-красную пелену тумана, который вновь начал меня окутывать. Меня подхватили чьи-то крепкие руки и понесли прочь.