Несмотря на безвыходность положения, сравнимое с симсами в бассейне без лестницы, бестия не оставила попытки высвободиться. Сбрасывала одежду, стараясь отвлечь внимание чертовски соблазнительными прелестями, резко ревела во всю глотку в надежде напугать, скалилась, корчила гримасы, чем лишь забавляла хозяина. Подергавшись пару минут на одном месте, Хира оперлась на колени и часто задышала, как после десяти стометровок подряд. Обтянутые багровой кожей бугры мышц заблестели от пота, волосы налипли на лоб, но хмурые брови и катающиеся над скулами желваки толсто намекали, что на покорность не стоит и рассчитывать. Противостояние только началось, и впереди еще несколько раундов отчаянных схваток за свободу.
— Неплохо, — чертовка выпрямилась и потерла мокрый нос предплечьем. — Ну что, мир?
— Уже сдаешься? — усмехнулся, прекрасно понимая — ни о какой капитуляции и речи не идет, а это просто очередная уловка. — Помнишь, обещал показать второй трюк?
— Угу, — в хищном взоре мелькнул отблеск тревоги.
— Так куда же ты спешишь? Это только начало!
Кошмар легко подкараулит где угодно, даже если отрубился на полчасика за компом. А для хорошего, позитивного сновидения нужны время и тщательная настройка — если сани готовят летом, то добрым грезы — наяву. Хотя бы день без стресса и перенапряжения, ни единой тяжкой думы под одеялом, никаких будильников, звонков и посторонних шумов. Только ты, приятная усталость, удобная кровать и десять-одиннадцать часов забытья, на исходе которых и придет самое доброе, чистое и светлое чувство.
Разумеется, с моим образом жизни такая роскошь в страшнейшем дефиците, вот и пришлось учиться растягивать удовольствие всеми возможными и невозможными способами. И прыжки из одного сна в другой — ничто по сравнению с переключением между слоями или, если хотите, уровнями. Очертив перед собой квадрат, взял окаменевшую суккубу за руку и нырнул в придуманный загодя сценарий самого страшного и лютого кошмара, созданного поднаторевшим в муках и страданиях разумом. По сравнению с уготованным аттракционом все ментальные пытки Хиры — не более чем детские пакости. Что же, пришла пора окунуться в фантазию, которую даже коварнейший и опасный демон назовет не иначе как адом.
Рассвет застал нас на просторном деревянном ложе у окна с видом на безмятежный океан. Рыжий луч упал на щеку демоницы, слегка припухшую после долгого крепкого сна. Девушка лежала на спине, натянув тонкое одеяло до подбородка — настороженно-прекрасная в своей беззащитности. Не удержался и провел указательным пальцем по гладким, точно полированным рожкам, соскочил на лоб, скользнул вдоль переносицы и коснулся кончика носа.
Прислужница поморщилась и открыла глаза — сначала донельзя мило покосилась на мою руку, затем перевела взгляд на лицо — я полулежал рядом, подпирая голову ладонью, и давил самую нежную лыбу из возможных. Считанные секунды длилась немая пауза — бесовка силилась понять, где оказалась и что вообще происходит, но электронная начинка выдавала ошибку за ошибкой, код не компилировался и единственный выход нашелся в экстренной kernelpanic.
Хира вскочила, разорвав в клочья воздушное покрывало, наткнулась на комод с небольшими рисунками в рамочках, изображающих наши счастливые лица, снесла все до единого и ломанулась к двери. Потянула за ручку, упершись в доски копытом, но хлипкая с виду преграда держалась не хуже бетонного блока. Пока демоница ревела, царапалась и разве что не бодалась, свесился с кровати и поднял с пола листок — я и Хира висок к виску на фоне ветряных мельниц Эльфера. Счастливые и веселые, как типичная парочка из «Инстаграмма», выставившая напоказ отношения, начавшиеся неделю назад и закончившиеся через столько же.
— Выпусти меня! — крикнула бестия. — Чтоб тебя черти драли!
— Не нервничай, — переполз на середину и сцепил пальцы на затылке. — Это вредно для нашего малыша.
— Для... кого?
Суккуба опустила голову и... можете представить одного из самых страшных демонов на грани обморока? Болезненная бледность, одышка, помутневший взгляд — бедолаге аж пришлось прижаться к стене, чтобы устоять на затрясшихся коленях. Наверное, вообразить пораженную до глубины черной души развратницу столь же сложно, как и ей самой принять и осознать выпирающий из светло-голубой пижамы живот на пятом месяце беременности.
— Что?.. — властный, полный гнева голос сорвался на мышиный писк, а после и вовсе перекрылся судорожным глотком. — Что это такое?! Откуда у меня пузо?! Какого беса?!
Читать дальше