Вадим Сагайдачный - Иная реальность

Фух… Мне сразу сделалось заметно легче. Время на часах показало 14:10. С опаской я открыл дверь и вышел из машины. Огляделся вокруг. Ни зверья, ни людей вокруг не было. Закурил. Сидеть и ждать, тем более, когда это дело маловероятное, хуже не придумаешь. Хотя бы завтра появились эти чертовы копатели, пока еще чего со мной не приключилось.

Дабы чем-то себя занять я стал представлять, как выглядела полуразрушенная церковь раньше. Вот только никак не мог себе вообразить разрушенную колокольню. Без нее общая картина никак не складывалась.

Перстень откликнулся и показал мне в окошке картинку в виде фотографии. Не удовлетворившись, я запросил видеорежим. Изображение задвигалось. Вокруг церкви с высокой колокольней появились люди в старинных простых одеждах. Добавился звук. Вот уже послышался колокольный перезвон, призывающий жителей деревни спешить на церковную службу. Заинтересовавшись действом, я запросил у перстня максимально увеличить размер.

«Желаете полного погружения?»

«Да/Нет»

О, что-то новенькое. Конечно, хочу полного погружения.

Все вокруг меня преобразилось. Я стоял и не верил глазам. Появилось такое чувство, что переместился в прошлое. Я отчетливо чувствовал, как ласково греет яркое солнышко, а легкий ветерок несет из леса прохладу.

– Тимошка! Тимошка! Беги сюда, окаянный! – закричал около церкви старик, смотря на меня.

Я застыл в непонимании, посчитав, что он обращается ко мне. Мысли закрутились в попытке переварить происходящее, но тут же раздался звонкий детский крик откуда-то сзади:

– Да бегу, бегу деда!

Не успел я обернуться, как босоногий сорванец в большом не по возрасту надетом картузе пробежал сквозь меня, придерживая козырек то и дело спадавший ему на лицо.

Люди вереницей шли со стороны деревни к церкви и дальше терялись внутри. Она смотрелось совсем новой. Бревна светлые и еще не потемнели от времени. Даже деревянный настил крыш еще не состарился. Кресты над церковью и колокольней простые – две палки и все. На месте, где была могила, около которой я стоял, росла высокая трава. Также преобразилось и кладбище. Теперь на всех могилах были ровненькие холмики, на которых росли яркие разноцветные цветы. Над ними возвышались деревянные кресты.

Мысленно я спросил у перстня, когда это было?

«Лето 1896 года»

Я запросил перстень показать похороны человека, лежащего в могиле, вскрытой Алексеем. Все вокруг стало меняться, становиться серым. Трава и зеленая листва на деревьях исчезли. Кое-где появилась грязные снежные шапки. Сильно зашумел ветер, с завыванием. По серому небу полетели темные тучи. По-видимому, я очутился посреди поздней осени или ранней весны.

Скорее от вида этой картинки, чем от реального ощущения, мне стало холодно. Я прямо весь съежился. Рядом со мной двое крестьян в рубахах рыли могилу. Им было жарко. От сгорбленных спин вздымался пар. Со стороны деревни к нам шла толпа. Четверо крепких мужчин с окладистыми бородами несли гроб. Следом за ними, похоже, шла вся деревня. Пройдя мимо церкви и не остановившись, они сразу направились к могиле. Батюшка в темной рясе стоял около колокольни, смотрел им в след и крестился.

Я немного посторонился, когда покойника пронесли мимо меня. Гроб положили на землю подле могилы. Народ стал обступать его вокруг плотным кольцом. Мужчины принялись снимать головные уборы. Я стоял и смотрел на все это, словно бестелесный незримый дух, заброшенный к ним из далекого будущего. Не удержавшись, я подошел к гробу и посмотрел на покойника. Темно-русый мужчина роста выше среднего с небольшой бородой был без единой сединки. Так же, как и в настоящем, он был одет в черный костюм, из-под которого выглядывала белоснежная рубашка с вышитым воротом и сапоги. Его руки были скрещены на животе, а на пальце красовался теперь уже мой перстень.

– Сколько ж было-то Демьяну? – спросила какая-то женщина.

– Да кто его знает… Пять десятков наверняка было, – отозвалась другая. – Жалко, дар свой никому не успел передать.

– Столько всем помогал… И здоровье поправить, и советом. Как же будем-то без него?.. – раздался чей-то бас.

Тут с разных сторон послышались голоса:

– Как же он так? Всем помогал, а сам раз и помер. И не болел же!

– Он же хотел еще школу построить… Вон и лес заготовил на свои деньги. Говорил, весной начнет строить и помер…

– И мне сказал накануне, чтобы завтра мать привела справиться с ее хворью, а сам помер…