Владимир Кощеев - Некромант из криокамеры

При всех плюсах именно этого вида нежити – слишком энергозатратно, слишком долго и слишком... В общем, просто слишком. Понятно, что раз-другой можно попытать счастья, наделяя жизнью трупы, но вряд ли их будет больше парочки экспериментов. В конце концов, я не Франкенштейн, а некромант. Бутерброд оказался совершенно безвкусным, да и бодрости восстановил совсем чуть-чуть, так что пришлось доставать из собранного вместе с кланом в лесу запаса. Кровавое сырое мясо пошло в охотку. То ли я так привык к нему, что казалось деликатесом, то ли это еще одна из приобретенных черт моей личности. В конце концов, я же не знаю, кого брали, чтобы сшить меня самого. Хмыкнув, продолжил жевать, оставляя густые алые потеки на рукавах и мантии. Ведь, если разобраться, я сам – точно такая же сшитая кем-то умелым и сильным кукла. Хотел создатель, чтобы у меня шевелились ноги – прошил их заговоренной нитью. Нужно подключить мозги? Пожалуйста, пара стежков и все готово! Отринув мысли, доел мясо и, проверив количество бодрости, сел на колени перед мертвым служителем. Заготовка низкокачественного зомби. Ну да, будто у меня мог получиться кто-то другой. Мне же везет как утопленнику. Раскрыв гримуар на нужной странице, начал ритуал оживления, поочередно прикасаясь то к голове, то к конечностям. Голос снова разносился окрест, наполняясь силой, разливалось шипение и щелканье, словно пародировал птиц. Мана сливалась в бездыханное тело вместе с прикосновениями, процесс шел медленно и совсем не впечатлял. Впрочем, чего я ожидал? Что в него будет бить молния. А ноги дрыгаться начнут? Все же не Горец, это только он так силу от обезглавленных получал. Здесь все куда прозаичнее. Заговоренная нить горела черным после каждого прикосновения. Начавшееся внутри головы свечение постепенно расползалось по обугленным и прошитым членам. Наполнялись энергией мышцы, изредка сокращавшиеся в момент прохождения маны сквозь плоть. Запах гари сменился запахом разложения и гноя. Черная корка лопнула, желтовато-серая дрянь потекла из трещин, распространяя усиливающееся зловоние, но я продолжал ритуал. Стоило сказать последнее слово, зомби дернулся, в одно движение сел. Повертев безглазой головой, нашел меня и, раскрыв рот, прошипел истерзанным горлом. — Некромант, отомсти им, — палец правой руки указывал на север. — Варвары... И зомби тут же распался на золотые искры. Я с минуту сидел, тараща глаза в кучу пепла, в которую обратился служитель. Вы узнали, кто виновен в осквернении святилища. Найдите способ отомстить, чтобы душа служителя Смерти обрела окончательный покой. Тут же высветилось еще одно. Получено достижение «Ученик Франкенштейна». Создайте одного зомби низкого качества. Отмахнувшись от сообщений, поднялся на ноги. Варвары? Север? Что ж, как говорил один мой знакомый лич – труп есть труп. Конец четвертой части.

Черное небо проливало мелкую взвесь холодной воды. Среди непроглядных туч то и дело сверкали молнии, на короткий миг освещая разрушенную дорогу. Торчащие из грязи ребра плит блестели от влаги, заставляя Арбогаста то и дело скользить копытом по граниту. Редкий цокот давно сменился жадным чавканьем темной жижи.

Грязные капли долетали коню до брюха, покрывая черную шкуру темно-коричневыми разводами. Мокрая шерсть свисала комьями, пачкая и без того уже замызганные сапоги.

Хорошо, накидка спасала от дождя. Натянутый на голову капюшон хоть и закрывал обзор, но помогал сохранить себя в тепле.

Несколько часов, что мы двигались на север, подарили пару неприятных открытий. Во-первых, скелеты уступали коню в выносливости, в какой-то момент начиная вытягивать бодрость из меня самого. Во-вторых, сильно похолодало.

Когда начался ливень, скелеты завязли в грязи и снизили скорость передвижения до ужаса. Пришлось, скрипя зубами, развеять слуг, чтобы двигаться дальше.

Постепенно дождь сменился снегом, и грязно-белая жижа под копытами еще больше замедлила движение. Чертыхаясь, спрыгнул в месиво, едва не поскользнувшись на плите, и развеял Арбогаста. Конь распался черными искрами, а я двинулся вглубь леса.

Идти стало проще, хотя ноги то и дело захватывала жидкая грязь, еще не успевшая схватиться под влиянием температуры. Изо рта вырывались клочья белого пара, но я неумолимо двигался вперед, держа Милосердие наготове.

Интуиция подсказывала, что вот-вот столкнусь с опасностью. Слишком долго все шло гладко. Или это уже паранойя на фоне слишком глобальных для одного человека событий?