Михаил Уткин - Тенарская Яга

Скелет выбрался следом. Вода с него скатилась быстро, он выпрямился и хрустнул шейными позвонками, покачав черепом из стороны в сторону.

- Еле отбил, - проговорил он.

- Себе зад? - спросила я резко и стала выжимать подол.

Мокрый балахон неприятно облепил тело, я вздрогнула и тихо выругалась, чувствуя, как с волос, которые наверняка сейчас висят слипшимися сосульками, по спине течет вода.

- Это у тебя спасибо такое? - поинтересовался Костя, зелень в глазницах даже моргнула показывая любопытство.

Его взгляд остановился там, где рубище облепило мою грудь. Даже с учетом того, что на нем нет кожи, ощутила, как ухмыляется. Я дернулась и резко отвернулась, скрестив руки на ней.

- Спасибо скажу, когда сделаешь, что обещал! - рявкнула я, вновь почувствовав, как подступает смущение, требующее совершать идиотские поступки и кричать нелепые фразы.

Из-за спины послышалось довольное хмыканье и причмокивание, хотя языка у скелета не наблюдалось. Оглянувшись, обнаружила, как он то так, то эдак разглядывает меня сзади. Разумеется, там укороченный балахон облепил еще сильнее.

- А ну перестань! - приказала я. - А то лопатой огрею!

- Что перестать? - невинно спросил Костя.

- Это! - крикнула я и указала на себя.

Он потер блестящий подбородок и проговорил задумчиво:

- Весьма пространная просьба.

Решив, что договариваться с ним бесполезно, я схватила первое, что попалось под руку и швырнула в скелета. Этим оказался замшелый камень. Надеялась, что он угодит прямиком ему в лоб, но Костя лихо увернулся, проследив падение камня в воду. Потом посмотрел на меня и сказал все так же невозмутимо:

- В меткости тебе надо еще поупражняться. Уж не знаю, как там у ведьм, но если так дальше будет, с тобой в бою опасно. Еще промажешь и заколдуешь в жабу.

- И поделом тебе, - сказала я, отворачиваясь. - Нечего с приличными ведьмами клешни распускать... То есть глаза... То есть глазницы, эбола в твою черепушку!

Скелет расхохотался, издевательски развел руками и указал подбородком на воду озера, молча давая понять, где бы я была, если б не его «клешни». Но к счастью озвучивать на этот раз не стал, дав наконец прийти в себя.

Я огляделась. Место, куда мы попали трудно назвать гостеприимным, как и весь Маринийский лес. Но здесь из-за сырости и мрака ощущение, что на берегу скопились все людские страхи, связанные с природой. Дымная поволока, в которой мелькают зеленоватые огни, вздохи, бульканье, как на болоте. И что-то хрустит, словно ленивый зверь пережевывает, как жвачку, зверя поменьше.

Скелет сказал спокойно и уверенно:

- Ты прекрасно сражалась. И четко действовала в экстремальных ситуациях. Очень грамотно дождалась, когда трутень полетит навстречу. Я не подумал, что он может покатиться по земле и улететь в зону агро другого трутня, который обязательно бы спустился посмотреть, кто там пытается урыть его братана.

Дурацкое смущение и неуверенность пропали. Я стиснула губы, чтобы скелет не увидел довольную улыбку. Все-таки понял, костлявый, почему тянула с выстрелом.

Я ответила:

- Вот уж действительно, «урыть». Никогда не думала, что лопатой можно так быстро работать.

Но чтобы не принял за похвалу, добавила с сарказмом:

- Канаву целую на пчелке прокопал. Ты, наверное, не программист в реале, а этот... канавокопатель.

Скелет хохотнул:

- Да, я на все руки мастер. У тебя дома случайно шпингалеты в ванной не нужно прикрутить?

Я фыркнула:

- Не знаю, что за эбола такая «шпингалеты», но звучит пошло. Так что ты это прекращай!

- Что, совсем нельзя?

- Совсем.

- Даже если очень хочется? Ты ж вон... какая.

На случай, если скелет издевается, я сдвинула брови и подалась вперед, привычно принимая все слова на тему габаритов, как насмешку.

- Какая? - грозно спросила я.

Скелет отпрянул, выставив ладони перед собой.

- Да что ж ты всегда, как еж в боевой готовности, - проговорил он.

- Какая? - повторила я.

Он вздохнул и произнес смиренно:

- Аппетитная.

В устах скелета это заявление прозвучало двусмысленно. Хотя в попытках сожрать меня замечен не был, все же стало неловко. Вместе с тем, внутри словно что-то выдернули, неестественное и чуждое и нахлынуло удивительное понимание, что теперь меня больше совершенно не будут трогать подколы по поводу моего преувеличенного веса. Или то, что я считаю подколами. Где-то словно далеко-далеко прозвучал облегченный выдох, будто некий невидимый хирург успешно удалил злокачественную опухоль, ничего при этом не повредив.