Иван Магазинников - Граф [СИ]

— Ты серьезно, граф?! Посмотри на меня!

И он выпрямился во весь рост. Персонаж 77-гого уровня, старше которого Шардон еще ни разу за все время не видел. Высокоуровневый «непись», который выглядел как статный мужчина человеческой расы лет 50, не более. Выряженный во внешне неброский, но очень дорогой наряд археолога-исследователя с редчайшими бонусами и эффектами зачарования.

– Неужели ты ожидал удивить меня какими-то посмертными писульками, а? Это так, баловство для слабаков и неудачников, которым и лишний месяц-два протянуть — немалый срок. Я же прожил слишком долго и познал так много, что ни в один «Дневник» этих знаний не уместить. Не говоря уже о нажитых материальных ценностях и социальных связях.

Он тяжело вздохнул:

– Впрочем, я и не надеялся услышать что-то новое для себя. Дневники памяти, спутники-воскрешатели, двойники-подменыши, реинкарнаторы бессмертных из их волшебного магазина — это все не бессмертие, а всего лишь жалкие попытки обмануть смерть. И они точно так же чреваты потерей уровней, ценностей и воспоминаний. Как своих, так и чужих, нажитых совместно.

У входа в палатку появился широкоплечий арб, вызванный Мортусом через приват.

– Проводи господина графа и его спутников к Поющему Камню. Они нас покидают…

– Нет! -- воскликнул Шардон, – Я ведь только начал, и вы не слышали о других возможностях… – он сделал акцент на множественном числе.

– Хорошо. У тебя есть пять минут.

– Смена класса или социального статуса. При этом все сохраняется и фиксируется, а после вашего Возвращения – происходит откат базы данных до этой контрольной точки.

Военный ИскИн даже не пытался адаптировать свою речь и использовать термины, понятные «неписям», рассчитывая, что высокоуровневый продвинутый персонаж обладает куда большим словарным запасом, чем рядовые боты. И его расчет оказался верен: герцога Мортуса не смутили ни «контрольные точки», ни «база данных».

– И именно поэтому захолустный граф разгуливает в компании министра магии и министра обороны, верно? – подмигнул археолог Шардону, – Увы, это больше не для меня. Перед тобой обладатель всех возможных титулов, званий, профессий и ученых степеней, полученных мною десятки уровней назад. Так что мой резерв сохранений текущего состояния давно исчерпан. Еще что-то?

ИскИн хотел рассказать герцогу про архивацию и шифрование данных, но не был уверен, что такая возможность доступна стандартным игровым персонажам. К тому же, эти меры не касались внешних связей с игровым миром и информации других баз данных: квесты, право собственности, знакомства, торговые и прочие контракты – все это обнулялось и откатывалось вместе с гибелью «непися».

Оставался последний известный ему способ.

– Некромантия. Перерождение в лича, способного восставать после смерти, не теряя своей сущности и памяти.

– И поэтому ты притащил с собой этого жалкого гоблина? Да он даже зомби-муху поднять не способен, не говоря уже о полноценной трансформации в лича! – Мортус указал на Шныгу, который в этот момент увлеченно ковырялся в носу, – Ишь, как старается! Наверное, пытается мозги нащупать.

Тот медленно повернулся к герцогу.

– Твоя думай, что Шныга совсем тупой, да? Шныга не тупой! Шныга знай, что нельзя через нос пальцем своя мозги достать!

– Ну надо же. Похоже, у нас тут уникальный умный гоблин? Вот теперь я точно удивлен!

– …Это надо палец в ухо совать, – закончил зеленокожий коротышка.

– А нет, показалось…

Но Шардон не унимался:

– И все же? Я навел справки и точно знаю, что личей можно отнести к истинно бессмертным.

– Верно. Правда, здесь есть одно важное «но». Я хочу жить и наслаждаться жизнью, испытывая простые человеческие радости. Пить вино, ласкать женщин, парить в облаках и так далее. А не существовать, не зная ни страха, ни азарта, ни боли, ни наслаждения. Так что это вариант на самый крайний случай. Даже наш Император – смертен, хотя убить его очень и очень непросто. А это значит, что и ему не доступны секреты вечной жизни… Или он, как и я, считает цену за нее неоправданно высокой.

Герцог с демонстративным наслаждением допил вино и, сорвав с пышной грозди, лежащей перед ним на тарелке, пару крупных виноградин, ловким движением забросил их в рот.

– Понимаешь, граф? К сожалению, в выражении «живой мертвец» главное слово – это именно «мертвец». Для меня это слишком радикальный способ, – подытожил он.

Разумеется, Шардон не стал признаваться, что человеческие радости ему тоже недоступны и непонятны. И объяснять набору игровых скриптов, что тот никогда не был живым, и в принципе не способен наслаждаться чем бы то ни было – тем более не стал.