Иван Магазинников - Узник Фанмира

Я открыл глаза. Точнее, мне показалось, что открыл, потому что никакой разницы не заметил. То ли фокус не удался, то ли вокруг меня была кромешная тьма, то ли вариант третий — неприятный и членовредительский, думать о котором совсем не хочется.

Стоп! А кстати, где я? И как оказался в этом самом «где»?

Доли секунды ушли на то, чтобы понять: я нахожусь в горизонтальном положении, лежу на чем-то твердом и неудобном, да еще при этом совершенно голый! Покрутил головой по сторонам: шея затекла, а вокруг все также ничего не видно.

Я попытался сменить лежачее положение на сидячее, и тут же об этом пожалел: в голове взорвалась сверхновая, но от этой вспышки светлее не стало, лишь шум в ушах, да подкатившая тошнота. В общем, все признаки классического сотрясения мозга, разве что в глазах не потемнело — куда уж больше-то? А еще я вдруг ощутил острую нехватку воздуха. И дело было совсем не в последствии удара: дышать действительно становилось все труднее и труднее, и силы стремительно покидали меня.

Я осторожно поднял руки, ни на миг не забывая о незримой преграде: ага, тут она, родимая. Согнул правую ногу, но тут же уперся коленом в твердое. Попробовал развести руки в стороны и ожидаемо нащупал все ту же твердь. Хотел было уже заорать, забиться в истерике, размахивая руками и ногами, но разум взял верх: кислород и силы нужно экономить, чтобы… чтобы что?

Так где же я оказался? На вирт-капсулу не слишком похоже, даже на отключенную. Ни тебе эргономичного лежака с биометрической нейро-подкладкой, ни подсоединенных трубок систем жизнеобеспечения, ни, что самое прискорбное, воздуха.

От нехватки кислорода перед глазами появились цветные круги — ну надо же, хоть какое-то разнообразие в этом царстве мрака! — и пересохло в горле. Я попытался расслабиться и дышать медленнее, вдыхая небольшими аккуратными «глотками», но легкие были со мной не согласны — им хотелось больше воздуха, дышать полной грудью, выхватывая из тьмы оставшиеся крупицы кислорода!

…Считается, что перед смертью накатывают воспоминания, и перед глазами проносится вся твоя жизнь в мельчайших подробностях. И даже в этом я оказался обделен — вспомнил всего-то пару часов, зато каких!

…Противник согнулся, шумно выдыхая воздух, — похоже, что мой удар пришелся ему в солнечное сплетение. Отлично! Я высоко подпрыгнул и обрушился на него всем весом, стараясь повалить на татами — добытое с таким трудом преимущество нужно было использовать на полную. Удар! И клубок из наших сцепившихся тел падает на пол: в последнюю секунду соперник успел среагировать и, извернувшись, ухватиться за меня, пребольно вонзив твердые, словно выточенные из камня, пальцы под ребра…

«Стоп игра!»

Мир вокруг замер. Скорчившийся подо мною боец, проводивший какой-то хитрый прием с моей левой ногой. Я сам, падающий лицом на татами: всего-то пара миллиметров отделяет мой нос от похода к пластическому хирургу! И даже капли нашего пота, застывшие в воздухе серебристыми бусинами. Виртуально-спортивный симулятор встал на паузу, когда пришло входящее сообщение с высоким приоритетом важности:

«Иван Петрович, вас вызывают к руководителю отдела!»

Вот уж действительно «стоп-игра»! А так же стоп-обед и стоп оставшиеся двадцать минут моего личного обеденного времени. Вызовы на ковер к начальству — дело первостепенной важности. Так что, с сожалением окинув прощальным взглядом свою достаточно выгодную диспозицию, я разорвал связь с симулятором и отключил вирт-капсулу.

Крышка «саркофага» бесшумно поднялась, с тихим шелестом трубки системы жизнеобеспечения втянулись в пазы, выпуская меня на свободу.

— Ничего, мы с тобой еще сразимся, чемпион, — пробормотал я, похлопав по крышке «саркофага».

Я снял пиджак со спинки стула, встряхнул его, убирая складки, и надел — негоже появляться перед светлыми очами Леонида Семеновича в измятом костюме. Любит наш начотдела порядок и аккуратность во всем, есть у него такой пунктик.

Вот только в кабинете Леонида Семеновича ждал меня неприятный сюрприз. И я даже не смог сразу определиться, что было неприятнее: три громилы из службы безопасности компании, которые перегородили мне путь к отступлению, или начальник этой же службы, который сидел в кресле нашего зав отделом.

Нужно сказать, что глава СБ Мигель Русес был личностью незаурядной, даром что иностранец. Ничем не примечательный, внешне он скорее был похож на мелкокалиберного цыгана, чем на испанского мачо, и замашки у него были такие же — любил золото и постоянно совал свои руки и длинный нос, куда не следует. В общем, в нашей конторе он был на своем месте и успел отличиться поимкой весьма внушительного количества промышленных шпионов, хакеров, излишне любопытных журналистов или просто чем-то недовольных работников (в том числе бывших).