Николай Собинин - Пустоши Дажь

Щелкнула тетива и в воздухе прогудела стрела Застрельщика. Крыжень применил телепортацию прямо перед наконечником стрелы, которая, не встретив свою цель, улетела дальше в темноту и звякнула, ударившись о стену подземелья. А РБ в следующий миг появился прямо перед Риком, навис над ним, занеся свой хвост, словно гигантский скорпион. Я с ужасом понял, что сейчас произойдет. Я бежал прямо к ним, разрывая грудью воздух, казавшийся настолько плотным, словно это была толща воды. Слишком медленно, словно улитка я продвигался вперед, с гневом и страхом осознавая, что не успеваю предотвратить неизбежное. Хвост Крыженя, словно змея, метнулся прямо к груди лучника и выскочил сзади него. Я, болезненно содрогнувшись, увидел, что наконечник этого проклятого хвоста, торчавший из спины несчастного парня на добрые полметра, густо перемазан кровью. Тяжелые капли целыми гроздьями срывались с него и падали вниз, разбиваясь о каменный пол. Субтильное тело лучника судорожно дернулось на нем и бессильно обвисло. Спустя еще мгновение следует очередное размашистое круговое движение хвоста, и безвольное тело, срываясь с живого гарпуна, летит по воздуху, словно камень, пущенный из пращи, сбивая с ног Эл, бежавшую к нему на помощь с копьем наперевес. Эл, не ожидавшая такого поворота событий, и не успела отклонить свою гасту, наконечник которой пробивает ею живот лучника еще раз. После они, уже вместе, летят в сторону и падают на пол.

Я все еще бегу наперерез, не в силах остановиться, хотя и вижу, что уже опоздал. Крыжень черной молнией перемещается к магам, сбившимся плотной группой. Они дружно кидают на него дебаффы, но все впустую. Уже знакомое движение крест-накрест кривых передних конечностей, вооруженных мощными когтями, затем Медея и Ланс разлетаются в стороны и падают на землю. Забава в ужасе пятится назад, а Доброгост, этот паренек чуть моложе меня, за время рейда не произнесший и десятка слов, повисает на смертоносном хвосте Крыжня, как мгновение назад повис Рикко. Острие ударило ему прямо в живот, и он кричит, тонко и пронзительно, схватившись руками за пронзившее его тело жало, силясь его вырвать из своих внутренностей. Он корчится, вопит от невыносимой боли, и сучит конечностями, повиснув в воздухе. Порождение ада заносит свою конечность и наотмашь бьет лапой, обрывая крик. Слышен жуткий хруст шеи, на которую пришелся удар когтистой конечности, и голова ворожея, словно футбольный мяч взмывает в воздух. Я вижу как она, медленно вращаясь в воздухе, летит в мою сторону, щедро разбрызгивая кровь, в этом освещении кажущуюся почти черной. С вызывающим содрогание звуком голова мертвеца падает на землю совсем рядом со мной. Я безвольно замираю, глядя на нее, и не могу оторвать взгляд от лица мертвого Ворожея. Лицо перекошено предсмертными мучениями, и до подбородка залито красным. Из разорванной гортани с мерзким хлюпающим звуком вываливается язык. Его владелец перед смертью прикусил его, укоротив почти четверть. Но самое жуткое в этой картине то, что корень языка все еще сокращается, судорожно подергиваясь. Я смотрю на этот окровавленный кусок мяса, и холод сковывает мои внутренности. Глаза Доброгоста расширены настолько, что они почти вышли из орбит, капилляры полопались, залив белки кровью. Эти страшные глаза ничего не выражают, но от мыслей о том, что владелец этой головы еще не до конца покинул свое тело и прямо сейчас смотрит на меня, силясь произнести последние слова, пронзает меня не хуже хвоста Крыжня, замораживая внутренности от ужаса.

Забыв обо всем на свете, я обвожу подземелье взглядом, лишь бы не смотреть в эти страшные глаза. Всюду в лужах крови лежат тела моих сопартийцев. Это я привел их всех к гибели. Я и никто другой. Мое тщеславие, мое самодурство и моя гордыня. Их кровь на моих руках. Впрочем, расплата за мою самонадеянную глупость придет очень быстро. Я безвольно опускаю руки. Еще немного и Крыжень расквитается и со мной. И поделом.

Меня охватывает странная апатия. Даже эта расплата не будет справедливой, если вдуматься. Для Забавы, Олафа, Эрика, Данко и Доброгоста смерть окончательна и обжалованию не подлежит. Что в сравнении с этим, мое обнуление? Я просто забуду о своем позорном проигрыше, стоившем жизни четверым хорошим людям и одному лесному духу. А их уже не будет, они исчезнут, растворятся в терабайтных потоках Бэкварда без следа. Точно так же, как по моей вине растворились души Демьяна и всех погибших прошлой ночью в остроге. И тех, кто еще погибнет, потому что разлом между мирами я так и не закрыл.