Николай Собинин - Gamemaster

Доступно задание: "Дело давнее"

Принять? Да/Нет

Быстро жму "да" и тут же закрываю окно, после чего довольно грубо и невежливо его прерываю.

- А теперь ты меня послушай, Леший. Я очень хочу тебе помочь. И берусь за твое задание. Но сейчас, мы должны уносить отсюда ноги. И как можно быстрее. Я что-то чувствую. Погано очень на душе. Сюда кто-то или что-то идет. И я этого боюсь, да так, что волосы на загривке дыбом встают. Поэтому, давай мы с тобой сейчас припустим в сторону острога, а по дороге ты мне расскажешь, в чем суть твоего задания.

Леший некоторое время задумчиво смотрел на меня, пожевывая губами, после чего выдал:

-Добро, воин. Раз чуешь, что нужно уходить - уходи. Но без меня. Мне тут ничего не угрожает, я ведь Лесной Дух, забыл?! Это МОЯ топь.

- Ты уверен? Очень уж у меня предчувствия нехорошие.

- Если боги позволят, приходи ко мне в любое время. А сейчас смотри, Щитник! Внимательно смотри. А после разворачивайся и уходи. Быстро-быстро. Потому что скоро это место станет смертельной ловушкой для любого, кто сунется сюда до восхода солнца.

Он отодвинулся от меня и сел на свой пень. И вдруг я увидел, что Леший - это вовсе никакой не Леший. А передо мной возвышается корявый пень, с потрескавшейся корой, только несколько увеличившийся в размерах. Мой знакомый моментально врос в него, раз - и его нет. Стало жутковато. А я, памятуя о его словах, развернулся и припустил подальше с этого болота. А уже когда взошел на гать, я вдруг услышал громкий чавкающий звук, словно нечто огромное вырвалось из глубины трясины. Причем в нескольких местах одновременно. По спине побежали мурашки, и я еще прибавил ходу. Оборачиваться не хотелось.

Пока я шел по дороге, пробираясь в сгустившихся сумерках в сторону острога по Северной Гати, мои мрачные предчувствия меня чуточку отпустили. Я уже начал подумывать о том, что, возможно, зря навел паники у Лешего. Не зря. Я почувствовал это, когда уже были отчетливо видны огни факелов стражников на воротах. Меня пробил такой мороз вдоль позвоночника, что кожу на затылке свело, а метка на моей левой ладони, оставленная набалдашником посоха волхва, не беспокоившая меня в течение дня, запульсировала и вспыхнула жаром. Я замер прямо там, где стоял, опустившись на колени в куст, на краю гати, накинув на голову капюшон и укрывшись полами плаща. Кустов таких тут хватало - местность была порядком запущена.

Некоторое время было тихо, а потом из леса справа, на дорогу огромным прыжком бесшумно выскочила гибкая и мускулистая тварь. Она стояла от меня менее чем в десяти метрах, но, очевидно, не чуяла, не видела и не слышала меня. Я всеми силами пытался рассмотреть, что же такое стоит передо мной. Тут из-за рваных туч буквально на секунду, выскочил тонкий щербатый полумесяц. Уж лучше бы не выскакивал. Я успел мельком рассмотреть, стоящее передо мной чудовище. Уродливый череп, с треугольным костяным наростом на лбу. А еще рот набитый множеством до неприличия огромных, ассиметричных клыков. И когти на изогнутых конечностях такого размера, что можно слона на лоскутки распустить, не то, что человека. Я затаил дыхание и прижмурил веки, чтобы даже взглядом себя не выдать. Тварь покрутила головой, шумно втягивая воздух, после можно оттолкнулась от земли и скрылась в лесу, оставив после себя на земле пятно густой, смрадной вони.

Метка Смотрящих спасла мою шкуру от кардинальных правок. Надо будет поблагодарить Панамаря за его утренний дар. Хотя, нужно отметить, что интуиция моя работала все же эффективнее. Я еще около минуты сидел в кустах, переводя дух, пока не понял, что оставаться тут очень опасно. И быстренько, стараясь не производить лишнего шума, припустил в сторону освещенных факелами ворот.

Глава тринадцатая. Что таится в темноте!?

23. 16, 17 апреля, 2047 г. - вторые сутки после дня "Ч". Северные врата острога "Аспид-камень"

На воротах стояли незнакомые мне стражники. Я выскочил из придорожных кустов там бесшумно и быстро, что меня едва не подняли на копье. Сглупил. От страха.

- Тьфу ты, пропасть. Напугал, окаянный! А ну, стоять! Откудава ночью тащишься? - Довольно молодой ватажник, тычущий мне в грудь копьем, пытался говорить более басовито. Видимо для солидности.

- Убери зубочистку Ерёма - голос второго был более зрелым, и я его, кажется, уже встречал в казармах - Не видишь что ли - енто ж Олег, который вчера на площади вокоголового порубил.

Молодой прищурился, и поспешно убрал свою сулицу, смущенно оправдываясь