Петр Волков - Сноходец [СИ]

Дарина всхлипнула, платочек к глазам. Ну точно дворянка. Все атрибуты.

— Мы к моему жениху в город ехали, а на нас напали разбойники, — ответила она.

Ну да, размечтался, старый- это я уже себе.

— А охрана?

— Не помогла. Мне денег только на двух воинов хватило (всхлип). Погибли они.

Понятно.

— А что же ваш жених? Не стал вас искать?

— Он и не должен. Граф его из своих верных людей назначил, чтобы он бароном стал новым. А я…(слезинка падает, еще одна) должна за него замуж выйти, иначе теряю титул. Но даже если не выйду, то титул все равно ему потом отдадут. Я знаюууу… (слезы прямо ручьями).

Как оно все запущено! И что же делать? Снимаю шлем, протираю лоб и чуть отросшие на голове волосы тряпочкой.

Дарина падает с лошади вниз.

Приехали!

Прибежавший Бор и служанка прикладывают к лицу баронессы мокрую тряпку. Та задышала громко. Я уже понял, что это было. Мое сожженное лицо. И клочки волос на голове. Уже лучше чем вчера, но все еще страшненько. Сам иногда пугаюсь. А тут девица с тонкой душевной организацией. В общем, надеваю шлем обратно.

Решил отыгрывать классику — «Красавица и чудовище».

Когда откачали, подошел к баронессе, она отступает, жмется спиной к служанке.

Я голос сделал глухим, полным боли, пафосным:

— Баронесса, простите меня. Я забыл сколь страшен наружностью. Это результат встречи с разбойниками. Они опалили меня, когда я защищал селение от них. Они хотели вырезать всех. Детей, женщин, беззащитных крестьян. С тех пор я скитаюсь в поисках отмщения, — я сделал долгую паузу, — в надежде найти средство от своего уродства. И встретить даму моего сердца. Но кому я нужен. Такой! — отворачиваюсь от баронессы.

— Сер Вук… простите меня. — Голос дрожащий. Современный пиар рулит! Или это я, по их меркам, все правильно делаю?

— Я не знала. Я посто… никогда не видела. Я верю, вы благородный рыцарь (всхлипывания). И я верю, найдется девушка, которая вас полюбит не за внешность, а за ваше благородство и доброе сердце.

От млин! Переиграл я в благородство: теперь придется лошадей отдавать. Иначе не поймут. И сам я себя не пойму.

— Баронесса, разрешите проводить вас к городу, к вашему жениху. Надеюсь, вы найдете свое счастье, — и чуть тише, но так, чтобы обязательно услышала, — не со мной.

Дарина задышала чаще, ничего не в силах сказать. А я махнул рукой, подавая команду на начало движения.

Ехали медленно, молча. Я привыкал к лошади, Дарина молча переживала что-то свое, женское. Воины шли сзади, а Бор со служанкой беспечно сидели на телеге, уже рассказывая друг другу смешные истории.

Баронесса, как истинная женщина, долго молчать не смогла. Уже через полчаса, я знал про то, как на них напали, про то, как далеко ее замок. Через час знал все про ее отца, от рождения до смерти, а к приезду к месту, где нас ждал на телеге Млад, мне казалось, что я про нее знаю вообще все.

— Вы прекрасный собеседник, баронет, — сказала Дарина, перед тем как спешиться, — я никогда не встречала такого внимательного слушателя.

Ну да… Еще бы. Молчал всю дорогу. Впрочем, скучно не было.

— Будущий баронет, — поправил я ее. — Мой титул не подтвержден. Я еду его подтверждать. Деревня, что я спас от смерти. Дважды. Они просили стать их владетелем. Людям нужна защита, — понижаю голос. — Я согласился.

Дальше поговорить не получилось уже до вечера. На дороге было неспокойно, мы все время были начеку. И только вечером, когда нашли удобное место для стоянки, поужинали, она снова подошла ко мне.

— Вук, вы позволительно мне себя так называть? — она говорила медленно, чуть неуверенно. Дождавшись моего кивка, она продолжила. — А вы, называйте меня Даша. Вам, как моему спасителю можно! Я вас попросить хотела, — она сделала паузу. — Снимите шлем!

Я в осадке…полном.

— Даша… вы уверены что хотите? Этого?

— Да!

— Хорошо, — делаю грустный голос — хуже уже не будет.

Снимают шлем. Она зажмуривается, потом раскрывает один глаз.

— О боги… — шепчет чуть слышно. Пауза. — Бедненький! — чувствую прикосновение Дашиных пальцев к щеке.

— Вы, наверное, до этого, были очень красивы? — ну да. Сейчас смотреть не на что, зато можно подменить образом.

— Не знаю, — отвечаю уклончиво, — мужчина никогда не думает про красоту. У него есть долг, любовь и мечта. У меня пока только долг и мечта. — (про себя: Боже, что я несу?).

— Какая она, — шепчет- ваша мечта?

— Какая раньше была, не помню. А теперь, стать не таким ужасным, и понравиться доброй девушке. О большем мечтать не смею. Но, и это невозможно!