Харитон Мамбурин - Посадка в лужу

— Да вообще плевать, — я равнодушно перевернул страницу, бросив на Ай ироничный взгляд, — Ну подумаешь, разумная грибница на пару миллионов кубических километров. Подумаешь, создала себе гомункулов с самосознанием. Тебя не трогают? От тебя что-то хотят? К чему-то принуждают? Хотя бы желают отравить или изгнать? Нет. Значит — всё хорошо!

— Ты вообще не понимаешь! — патетично воздела руки японка, не отрывая, впрочем, груди от столешницы, — Мы. На поверхности. Гигантского. Существа! Всё вокруг, всё, над чем мы летели, псевдопочва, влага, грибы, даже эти кьюри — это всё он!

Выдав эту экспрессию, она безвольно уронила руки назад. Взгляд девушки остекленел. Видимо, внутри у нее шла какая-то сложная мыслительная работа. Я аж залюбовался.

— Ну и что? — я и не думал сдаваться в своем бессердечном отношении к переживаниям милой розововолосой девушки с огромными голубыми глазами. Может быть, потому что она была моим врагом, может быть потому, что недавно срезала у меня со спины кусок кожи, в который можно трижды завернуть человеческого ребенка…

— Для тебя это просто огромный разумный гриб, который не собирается причинять зла, — махнула волшебница рукой, — А я с ним общалась. Поразительные возможности к анализу и расчетам. За 91 год с самого Начала в этой пещере побывало лишь двое Бессов, оказавшихся здесь случайным Зовом. Этого хватило местному хозяину, чтобы представить себе совершенно чуждое для него общество, в котором взаимодействуют индивидуумы, и симулировать его! Представь, что он сделает после нашего ухода!

Я внимательно посмотрел на японку. Отлипнув от столешницы, та горячо описывала способности столь своеобразного существа, предполагала его пределы, горячо жалела о том, что Он отказался демонстрировать хоть какие-то свои возможности по ее просьбе. Жестикуляция, сопровождаемая ойканием от ощущений в потревоженных ребрах, огонь в глазах, отчетливая оживленность и… досада.

— Я знаю этот взгляд, — палец был обвиняюще ткнут по направлению к архимагу, — Это взгляд разумного, говорящий: «Сколь многое я могла бы сделать, имей я подобное существо в своем подчинении!»

— Не буду отрицать очевидного, — Ай тут же спрятала эмоции, вернув на лицо свою привычную маску отстраненности, — Любой, кто пытается добиться для своего общества хоть чего-нибудь стоящего, использует других для своих целей. Путь к процветанию никогда не был выстлан розами, Кирн. Костями — да.

— Вот в этом-то и кроется проблема таких «начальников» как ты, Митсуруги Ай, — протянул я, вновь начиная уделять львиную долю внимания книге, — Чтобы работали старые схемы, по которым вознеслось человечество, надо, чтобы были кости. А костей нет, волшебница. Вместо них вполне себе живые обманутые, обделенные, использованные бессмертные . Чьи силы и знания постоянно растут.

— Это не проблема, — на меня взглянули свысока, холодным и равнодушным взглядом, — Раньше было, а сейчас — нет. Все смертны, орк. Пусть и не полностью… но достаточно для того, чтобы избежать последствий.

— Имеешь в виду Слуг? — я заставил девушку дернуться и зашипеть от боли, — Тогда ты права, конечно. Только для кого будет общество, если в нем все будут Слугами, а?

— Зачем же все, Джаргак? — такой улыбки я у нее еще не видел. Застывший в виде льда яд, — Лишь те, кто мешают, противостоят, не подчиняются. Только и всего.

— Такое могли придумать только моральные уроды без грамма совести, — поморщился я, — Уничтожать разумы ради какой-то социальной схемы или идеи из старого мира. Тупиковое занятие, бессмысленное и беспощадное. Карточный домик. Даже мне ясно, что любое общество бессмертных должно базироваться только на принципах добровольного участия.

— Это говорит тот, кто уничтожил несколько миллионов невинных? — с издевкой спросила Ай, наклоняя голову набок, — Не слишком ли лицемерно, а? Двойные стандарты в действии, орк? У тебя нет ничего. Ни нации, ни культуры, ни духа. Ни угла, который бы ты мог назвать своим. Ни людей, которых тебе нужно защищать, ни городов, которые тебе нужно строить. Ты сидишь тут весь такой красивый и осуждаешь тех, кто готов для счастья «своих» замарать руки!

— Конечно осуждаю, — согласно кивнул я, заставляя глаза собеседницы расшириться в неземном удивлении, — У тебя нет ничего, Митсуруги Ай. Ни нации, ни культуры, ни духа. Ты бессмертная и в новом мире! У тебя нет «своих» и быть не может, как и у всех нас. Все поступки, добрые или плохие, что ты когда-либо совершила, ты сделала только по своему капризу. Ни у тебя, ни у меня, ни у кого из Бессов нет оправдания ничему, потому что у нас нет никакой жизненной необходимости принадлежать к какому-либо социуму. Мы просто играем с серьезным видом, а ты сейчас обвиняешь меня в …недостатке серьезности.