Архимаг - Error 01. Обратная сторона [СИ]

Он находится на лужайке возле дома, своего родного дома. Только выглядит поместье Чесноковых немного не так, каким его привык видеть Илья. Дом словно только начали строить – просто голые стены из красного кирпича, даже крыши нет. Вокруг усадьбы – деревянные леса и строительный мусор. Ни души кругом.

Илья обратил внимание на то, что трава под ногами выглядит чуть зеленее, чем обычно, а небо над головой – син е е, словно кто-то подкрутил настройки графики.

– Глюк? – вслух подумал Илья и ущипнул себя за плечо. – Ой… больно, значит, точно глюк. Фубуки?

Помощница не отозвалась. Илья повертел головой, предположив, что, возможно, Фубуки летает где-то за спиной. Но вместо аниме-богини он увидел двух людей – они словно возникли из ниоткуда, пару секунд назад Илья точно был один!

Они стояли на лужайке метрах в десяти от геймера, крепкий пожилой мужик и мальчик лет десяти. Первый выглядел с точки зрения Ильи как-то… чутка по-гейски. Брюки-клеш расширяющиеся снизу, водолазка, длинные чёрные с проседью волосы по плечи, густые усы… что за отстой? Какая-то мода восьмидесятых, а то и более ранняя.

Несколько секунд разглядывая мужика, Илья с изумлением понял, что это никто иной как его дед, Александр Иванович Чесноков-старший! Только выглядит он куда более молодо, густой шевелюрой вон обзавёлся. Ничего общего с развалиной в инвалидном кресле.

А вот кто такой пацанчик, носящий джинсы и клетчатую рубашку, Илья понял, только когда заговорил Чесноков-старший, обращаясь к ребёнку:

– Держишься молодцом, Сашка! Не совру, если скажу, что ты лучший из моих сыновей!

Илья выпучил глаза от неожиданности и внимательно всмотрелся в лицо мальчишки, очень похожее на лицо самого геймера. Отец? Александр Чесноков-младший? Совсем мелкий? А разве он не сразу взрослым в деловом костюме родился?

Помолодевший лет на сорок хозяин империи Чесноковых выглядел очень уставшим – лицо его покраснело, он тяжело дышал, словно только что пробежал стометровку. Стоял согнувшись, упёршись ладонями в колени. Услышав похвалу от деда, мальчик заулыбался – как же эта искренняя детская улыбка, советско-пионерская, не сочеталась с вечно холодно-отстраненным выражением его взрослого лица.

От такого зрелища Илье стало не по себе. Он предположил, что дело в Речи, она зачем-то показывает ему события прошлого. С какой, хотелось бы узнать, целью? Разве он не должен сейчас надирать задницу маньяку?

Продвинутый взгляд как назло не работал. Никаких тебе поясняющих табличек с именами и уровнями, ничего.

– Тебя ждёт, великое будущее, сынок, – сказал дед. – Но для раскрытия твоего потенциала, тебе предстоит пройти тяжкое испытание.

– Я готов, папа! – откликнулся пацанёнок, он же отец Ильи. Геймеру трудновато было ассоциировать его со своим отцом, той холодной и равнодушной глыбой. – Что нужно сделать?

Дед внимательно смотрел на него и не торопился давать ответ. Видимо, не знал, как лучше донести мысль.

– Как ты уже знаешь, у каждого говорящего есть предрасположенность к светлой или тёмной тональности Речи, – начал старший Чесноков издалека. – Но иногда рождаются особые дети, чьё восприятие Речи сильно отличается от стандарта.

Он бросил на сына внимательный взгляд, удостоверяясь, что тот сосредоточен. Мальчишка кивнул.

– В твоём случае сила Речи, а также острота твоего ума, зависят от твоих эмоций, – пояснил дед. – Чем меньше их в тебе, тем ты сильнее. Чувства ослабляют тебя, снижают твои способности. Ты должен научится подавлять их.

– Хорошо, папа! – легко согласился мальчишка. Полностью ли он понял смысл сказанного? Или просто отбросил часть информации, показавшейся ему странной и непонятной?

– Мы сегодня начнем твои особые тренировки, – дед присел, встав на колено, так что его голова оказалась примерно на одном уровне с головой мальчика, положим ему руку на плечо. – Будет трудно. Пусть ты не первый такой говорящий, пусть уже существуют специальные методики и многие уже прошли этот путь до тебя. Ты должен подавить в себе все чувства, даже любовь к близким людям. Даже ко мне. Даже к маме.

– Даже к маме? – в голосе мальчика впервые послышалось сомнение.

– Даже к маме, – кивнул дед. – Запомни одну важную вещь. Любовь к семье важнее любви к отдельным её членам.

Едва дед закончил фразу, как оба стали прозрачными словно приведения и исчезли. Следом за ними рассыпалась усадьба, сложившись словно карточный домик. Трава, небо, деревья – всё исчезло, сменившись ослепительным белым сиянием.