Яков Разливинский - Иронические миниатюры

Между прочим, 440 миллионов лет назад, в силурском периоде, Уральских гор не было и в помине. На запад от Екатеринбурга до самой Москвы простирался океан, который потом ученые так и нарекут Уральским. Считается, что суша в ту эпоху была еще мертва. Но это не так. На самом деле ее заселяли предшественники людей — джинны, которые бесконечно долго воевали меж собой и потому в конце концов исчезли задолго до появления динозавров. Своих военнопленных джинны заключали в лампы и бросали в океан. По иронии судьбы именно пленные, то есть проигравшие, и остались единственными, кто пережил войну.

Откуда я это узнал? Разумеется, от самого джинна, когда потер лампу, испещренную защитными значками, действительно похожими на арабские.

— Свобода! — возопил-загрохотал мой джинн, но тут же различил кого-то у ног своих и, согнувшись в поклоне, убавил громкость на треть: — Слушаюсь и повинуюсь, о хозяин?

— Сколько у меня желаний? — первым делом вопросил я, борясь с судорожным кашлем, — ну и запашок шел из лампы: хоть плачь, хоть беги. — Три?

— Зачэм три? — искренне изумился джинн. Он полностью выпростался из лампы, уменьшился в размерах и стал похож на типичное лицо кавказской национальности. — Тысяча желаний, сто тысяч, миллион! Сколько захочешь?

Странно, а в легендах вот не больше трех. Ну да ладно.

— Знаешь что, любезный… — кажется, так говорят хозяева ее своими слугами? — Принеси-ка для начала… э-э-е стаканчик воды.

Пить действительно хотелось — денечки стояли жаркие, а вокруг на все двадцать кэмэ — не то что реки, ручья не было.

— Стаканчик? — озадачился джинн.

— Стаканчик. Кубок. Кружку. Что угодно. Ясно?

— Слушаюсь и повинуюсь, о, хозяин! — вместо ответа проорал джинн и исчез.

Вот, собственно, и все.

С тех пор прошло тридцать лет — достаточный срок для того, чтобы понять, отчего во всех сказках джинны выполняют не больше трех желаний.

Я не завел семью, не обрел почета и не нажил богатств. Вместо этого я беспрестанно мотаюсь по среднерусской равнине, бывшей когда-то дном Уральского океана. Когда меня спрашивают, чем я занимаюсь, я несу чушь о базах пришельцев, полтергейсте и проклятых могилах. Но мне охотно верят и в ответ вываливают кучу дребедени об огнях на небе, заколдованных местах и таинственных знаках. Из всего этого я выуживаю одному мне известные приметы — именно они позволяют определить места, где погребены лампы с другими всемогущими узниками. Я знаю уже немало мест, но везде лампы залегают слишком глубоко.

О, конечно же, я верю, что мой непутевый джинн когда-нибудь вновь появится передо мной. Иначе и быть не может, ведь джинны не обманывают. Но надеяться только на него я не намерен.

Я всегда в поиске и однажды все равно раскопаю вторую лампу. Я потру ее, и когда еще один дурно пахнущий урод воплем известит о своей готовности выполнять любое желание господина, я заору ему в ответ, прямо в физиономию, небритую уже полмиллиарда лет:

— Да, я желаю! Желаю, чтобы ты выполнял любое мое желание! — и при этом добавлю еще одно слово, которое забыл сказать тридцать лет назад и которое вряд ли догадывались произнести герои восточных сказок: — НЕМЕДЛЕННО!

…Когда почти все было готово, С.П. Королев собрал экстренное заседание конструкторского бюро:

— Товарищи, — сказал он, — надо решить, что будет транслировать наш спутник. И первый в истории земной цивилизации, а значит, это должно быть нечто особенное. Читали новый роман «Туманность Андромеды» товарища Ефремова? Вот-вот, это должно быть чем-то неповторимым, как позывные Великого Кольца.

Срочно вызвали известного композитора, поставили задачу. Вскоре мелодия была готова. Послушали — мороз по коже, слезы на глазах! Так и хочется самому взлететь над землей и унестись туда, в звездное безбрежье…

В начале октября на космодром приехали члены приемной комиссии. Члены ощупали корпус, потрогали антенны, посмотрели на ракету-носитель. Замечаний по оформлению не было.

— А что это наш спутник будет передавать? — поинтересовались члены. — И над космодромом величественно поплыло: «Ля! Ля-ля-ля! Ля-ля!»

— Все хорошо, товарищи, — поморщились члены. — Только не надо «ля-ля». Народ этого вашего позывного не поймет. Нужно что-то иное.

— А как же… первый в истории… Великое Кольцо… Звезды…