Александр Чернобук - Ангел Украины

На ее берегах расположен не менее известный в историческом плане, но более молодой мегаполис. Если в сравнении, можно сказать даже юный. Сотворили его руки человеческие совсем недавно. Северная столица могучей некогда империи едва четвертое столетие распечатала. До этого были там непролазные чащи, смертельно опасные топи и царство диких животных. Вот…

А на кручах этой реки пятнадцать веков назад уже кипела жизнь. Кузнецы ковали мечи, щиты и доспехи. Ремесленники мяли кожи, изготовляли необходимую для обихода утварь. Крестьяне пахали землю, сеяли, собирали урожай, разводили скот. Праздновали свои многочисленные языческие праздники. Поклонялись великому Перуну и целому сонму других, менее могущественных профильных богов. Люди влюблялись, женились, рожали детей.

Здесь же русские князья из века в век занимались интригами, кровавыми распрями, грабежом, междоусобицами, поборами и насилием. Ходили воевать другие земли и, как следствие, были вынуждены отбивать набеги всех своих воинственных соседей: печенегов, аланов, буртасов, кирпчаков, касогов, половцев, хазар и многих других. Истина старая и общеизвестная: как аукнется, так и откликнется. Закон сохранения неизменен и действенен в любые времена. Скудоумие и жадность правителей всегда приносят горе, в первую очередь, своему народу.

В святых пещерах этого города прятались от набегов монахи и неизменно выходили отстраивать его заново. Здесь объявились Рюрики. Здесь, подло обманутые, были убиты Аскольд и Дир, бесславно сложили головы дружинники Игоря, а сам великий князь был наказан за жадность по дороге сюда. Пал древний город под копытами войска хазара Песаха. Здесь пролегал судьбоносный путь из варяг в греки. Здесь великая княгиня Ольга велела истопить древлянам баню и сожгла их всех, рассчитавшись за смерть своего мужа. Здесь мудрые правители, желая сближения с Византией, недоумевающих и сопротивляющихся людей загнали мечами в воду, обращая в христианство…

Здесь, здесь, здесь… Все здесь. В Киеве — матери городов русских! Всего не перечислить. Да, многое видели воды сей реки и не раз ее волны пенились кровавыми гребнями…

Костры захватчиков, глухой топот копыт степных коней по песку, пьяные гортанные выкрики победителей, бесноватые пляски в сатанинских отблесках, стоны пленных, умирающих и раненых, кровавые пожарища, вопли насилуемых невольниц…

Тысячи и тысячи людей из века в век страдают из-за глупости, жадности, чванства, гордыни, подлости и бездарности правителей этого райского края… Почему же так не везет этой плодородной, богатой и красивой земле? Где справедливость? Или это действует тот же закон сохранения? И Бог в довесок к многочисленным благам природы добавил именно такую, всеуничтожающую национальную ментальность?

Тряхнул головой, прогоняя наваждение. Видения из глубины веков неспешно рассеялись. Сознание вернулось к реалиям жизни: в свое время, в свой город, к привычным запахам и звукам. За спиной проносились, вот уж действительно, которые с воем, а иные со стоном и даже скрежетом редкие автомобили. В три часа ночи мост Патона в Киеве не самое оживленное место на Земле. К счастью.

Совсем другое дело днем, и не только на этом, на всех мостах города не протолкнешься: пробки, аварии. И не разберешь, первое — причина, а второе — следствие или наоборот. Толкотня, визг тормозов, рев двигателей, нескончаемая какофония звуковых сигналов, вонь бензина, клубы выхлопных газов и нервы, нервы, нервы. Конец света. Хоть не выезжай.

— Можно было и на машине приехать, а не бросать ее Бог знает где. Поставил бы на аварийку… даром, что на мосту остановка запрещена… пробку ночью б не создал, как теперь видно…

Произнес вслух, пребывая еще под впечатлением картин средневековой жизни, не имеющую совершенно никакого права на существование мысль. Поставить на мосту автомобиль, а самому рядом философствовать под водку. А потом что? Как многочисленные друзья в погонах, почти не ориентируясь в пространстве и имея единственным путеводным маяком огни лаврской колокольни, путая педали, рулить в сторону дома? Нет уж, увольте! Не по мне это!

Прикурил очередную сигарету, плеснул из стоящей на ограждении моста бутылки немного, на два пальца, водки в пластмассовый стаканчик, отсалютовал им правому, залитому миллионами огней берегу города, спохватившись, то же проделал с левой, более скромной в плане иллюминации стороной, и неторопливо выпил. Глубоко, с наслаждением затянулся и выдал в теплый ночной воздух: