Александр Савчук - Горе и Беда [СИ]

С падением Виктора исчезла та сила, которая прижимала меня к земле. Кое-как мне удалось встать на четвереньки. Не выпуская пистолета из рук, я подполз к умирающему магу.

Лицо Виктора хоть и было покрыто мертвящей белизной, выражало умиротворение и удовлетворение.

— Я успел, Слав! — еле слышно шепнул он. — Барьер установлен, но теперь его можно снять в любой момент! Запомни, у тебя в кабинете, за шкафом лежит флешка. Там подробное описание того, что нужно сделать для снятия барьера. Полностью или частично. Без этих знаний никто не сможет этого сделать. Воспользуйся этой информацией в трудный момент. А сообщение всем правителям уже ушло. Теперь они побоятся обижать магов без причины. Я успе…

И Виктор, улыбнувшись в последний раз, скончался.

— Барьер установлен. Он действует, — Глеб подал мне кружку с укрепляющим зельем. — Теперь мы можем не ожидать незваных гостей. Но Виктор тоже сделал свое дело. Его магия оставила возможность снятия барьера. В любой момент. Извлечь эту магию невозможно. И снять барьер, чтобы установить новый тоже. И как я его просмотрел?

— Просто мы не хотели верить в очевидное, — сказал я, отпивая глоток. — Он ведь наш друг. Был с нами и в горе и в радости. Как мы могли не доверять ему?

— Наверное, ты прав, — Глеб устало поднялся. — Он оставил сообщение в сети, адресованное ООН и правительствам ведущих стран. Все предупреждены о грозящей угрозе, если магов начнут притеснять. Вот только кому Виктор доверил информацию позволяющую снять барьер? Его ближайшие соратники полегли там, возле холма. Остальных сейчас опрашивают, но они никто. Пешки, не имеющие силы или власти.

— Не могу ответить на твой вопрос, — зелье начало действовать и я уже чувствовал себя намного лучше. Только ожог на груди продолжал свербить тупой болью. — Мне Виктор ничего не сказал. Он практически сразу умер.

Я никому не сказал о последних словах Виктора. Даже Глебу. Не потому что я ему не доверяю, просто слишком опасная штука оказалась в моих руках. И Виктор умер ради того, что он считал правильным. Все надо хорошенько обдумать. Возьму паузу. Несколько дней. А потом решу, что мне делать дальше. Может, Виктор и прав, надо иметь козырь в рукаве. Но сейчас не время для окончательного решения. Я даже флешку сейчас доставать не буду, пусть лежит. Посмотрим, как жизнь дальше пойдет.

— Ребята, у меня все готово, — печальная Зина возникла в дверях. — Пойдемте, помянем Витю.

В соседнем кабинете нашего родного офиса Зина накрыла скромный стол. В углу стола стояла фотография, с перетянутым черной ленточкой углом. Виктор улыбался, своей легкой, скромной улыбкой, с теплом взирая на нас. Я подошел к столу и взял стопку, наполненную водкой.

— Ты был хорошим другом. И я понимаю, зачем ты это сделал. Не одобряю, но понимаю. Ты выбрал свой путь и прошел по нему до конца. Пусть земля тебе будет пухом.

Мы выпили. Хлюпнула носом Зина, торопливо отвернувшись смахнул слезу Армен. Молчаливый и тихий Хвост бездумно катал в ладони пустую рюмку.

— А как же Сёмушка? — внезапно спросила Наташа. — Выходит, теперь его сеть не нужна? Куда же он теперь?

— Найдем ему хороший дом, — успокоил ее Глеб. — С хорошей семьей. И с детьми.

— И обязательно чтобы был большой аквариум, — добавил я. — Он заслужил.

Меня снова качнуло. Усталость, стресс или полученный от Виктора удар, не знаю, что послужило причиной, но мне явно надо как следует отдохнуть.

— Поезжай домой, Слав, — сказал Глеб.

— Да я здесь, в кабинете устроюсь, — махнул я рукой.

— Никакого кабинета. Домой, и точка.

— У меня дома еды нет, — пожаловался я. — Только пельмени в морозильнике, а они магазинные и невкусные.

— Купишь по дороге.

— Неохота.

Глеб подошел ко мне.

— Послушайся меня, Слав. Тебе очень надо быть сейчас дома. Считай, что это приказ.

— Яволь, мой генерал! — вздохнул я.

— Только переоденься.

Одежда моя действительно никуда не годилась. Разорванная, прожженная на груди, с пятнами крови. В таком виде только людей пугать. А мы не должны их пугать, мы их оберегаем.

Я сменил одежду, сел в машину и неспешно поехал в сторону дома. Торопиться не хотелось. Дома меня никто не ждет, а оставаться наедине со своими, не очень радостными мыслями, не хотелось. Как-то глупо все вышло. И на душе тоскливо.

Остановился возле магазина, купил продуктов. Поехал дальше. Вот и дом. Припарковался.

— Слав!

На лавочке, возле подъезда сидела Анна. Рядом с ней ее сумка, с другой стороны плюшевый медведь.