Елена Троицкая - Повраги, или Дружба в силу обстоятельств (СИ)

— Нинель, побудь пока у себя... — попытка Адониса удалить невесту из гостиной не увенчалась успехом.

— Нет, я уже видела, как вытаскивают стрелы, мне принести кипятка?

— Нет, — рыцарь кивнул на исчезнувший порез, — он восстановится быстрее, чем мы закончим.

— Нинель, иди к себе, — устало попытался прогнать ее Кай.

— Я буду помогать.

— Ребра мне ломать?

— Нет... морально. Может, обезболивающее?

— Если он будет без сознания, то не сможет регенерироваться, — пояснил Адонис.

Кай снова закашлял, окрашивая подбородок в алый цвет. Нинель сориентировалась и принесла влажное полотенце. Жизнь в окружении войны подарила девушке неожиданные навыки и выдержку. А одно ребро все же пришлось сломать, чтобы добраться до маленького снаряда.

Это было тяжело для всех. Из Адониса вышел отличный инквизитор, а вот медик отвратный. Кай, в конечном итоге, потерял сознание, и его долго не могли привести в чувство. У черта был низкий болевой порог, о котором он сам не знал (пока не задержал заживление раны, а затем — ребра) и, как результат средневековых методов операции, наступил болевой шок. Пришлось всеми силами останавливать нешуточное кровотечение, срезать скотч и укладывать поврага на ковер. Нинель поддалась панике и громко плакала, ругая себя за вчерашнее похищение, зажимала рану. Адонис делал попытки привести в чувство врага. И тот очнулся внезапно: глубоко вздохнул и слабо засмеялся. Рана моментально стянулась.

— Вылечи демона, получи пулю в подарок, — улыбнулся он, глядя на зажатую между пальцев рыцаря смятую пулю.

Поднялся он рывком, по-собачьи отряхнувшись. Размял поочерёдно все мышцы, будто проверяя, не ампутировали ли ему что. Покачнулся, тряхнул головой еще раз, устоял.

— Говорил же, скоро очнется, — фыркнул Адонис, проводя по лицу ладонью, будто стирая напряжение. — Ужасное оружие!

Подкинутая вверх пуля блеснула на свету.

— Не ужаснее магии, — фыркнул демон, стирая с себя следы крови влажным полотенцем.

— Тебе точно больше не больно? — беспокоилась принцесса, проверяя чистый бок. Как срослось ребро, и как смыкалась кожа, она видела собственными глазами, но все еще не могла поверить.

— Не хуже, чем ночью.

— А что было ночью?

Адонис собирался поведать Нинель историю выслеживания демоном ее похитителей и о количестве трупов, уложенных штабелями, но был остановлен резким шипением.

— Кай помог тебя спасти, — очень сократил историю Герой, опуская все подробности.

— Правда! — обрадовалась рыжая девушка и подарила солнечную улыбку. — Спасибо, Кай!

Тот похлопал глазками, сосредоточил на принцессе взгляд и ехидно заметил:

— Одним «спасибо» не отделаешься...

— Тогда я испеку блины, — нашла чем отблагодарить Нинель и смылась на кухню, оставляя демона давиться невысказанной едкостью.

— Хорошая она, — невпопад заметил Кай, прикладывая полотенце к лицу, из его носа вновь потекла красная жижа.

— Да, — Адонис начал убирать кровавый хаос. — А ты странный.

Хвост вильнул, загнувшись крючком, изображая знак вопроса.

— Чем же?

Слова нашлись не сразу.

— Стоишь рядом, будто ничего не случилось. Говоришь со мной, будто ничего не сделал.

— А! Понял тебя. Я поражен: ты волнуешься о подобной ерунде. Это мило. А ведь я не ожидал другого отношения к себе от тебя. Удивился, когда ты столько терпел. Ты добрый.

Адонис икнул от явно инопланетной логики, и единственный ответ, который смог у него родиться, это:

— ...Спасибо!

— Тоже побежишь печь мне блины?

— Придурок, — рыцарь раздраженно схватил сквозь полотенце нос поврага, отчего тот охнул, и так и повел на кухню, собираясь сдать странного демона немного странной принцессе и основательно заняться уборкой места несостоявшегося преступления.

13 глава

Уфологи пришли навестить поврагов, застав на пороге у двери в семьдесят седьмую квартиру стену из соседей. Кто с крестами, кто с чесноком, бравые воины в виде бабулек и безработных держали оборону в ожидании, когда из квартиры кто-то выйдет, но и не догадывались о том, что в нее кто-то войдет.

— Что за столпотворение? — заинтересовался нелегальный доктор Герман. Соседей он знал, они знали его деньги. Довольно часто приходилось отстегивать этим людям на плохую память и глухоту.

Держащий оборону стулом крупный мужчина уже собирался ответить, как дверь семьдесят седьмой квартиры открылась, и перед людьми предстал черт с хозяйственными вилами.