Кассандра Клэр - Леди полночь

Она почувствовала сильную боль в области груди. Чтобы уменьшить ее, она скрутилась, после чего осознала, что, оказывается, не летит, а ее несут. Ее несли за грудь и руки. Она увидела мерцание сине-зеленых глаз.

Джулиан. Джулиан нес ее. Его волосы были влажными и темными. Она попыталась сделать вдох и вымолвить слово, но не смогла и поперхнулась. Она почувствовала судорогу в области груди, а рот ее наполнился горькой и соленой, как кровь, водой. Она увидела, как Джулиан посмотрел на нее, после чего еле взбежал на пляж и рухнул на колени, положив ее на песок. Она кашляла и задыхалась, глядя на него глазами, полными ужаса. Она видела на его лице тот же самый страх. Ей хотелось сказать ему, что все будет в порядке, все будет хорошо, но она не смогла вымолвить и слова, потому что в её горле была вода.

Он вытащил из пояса стило, и она почувствовала жжение от прикосновения стило к коже. Эмма откинула голову назад, пока вырисовывалась руна. Она увидела луну позади головы Джулиана, которая была, словно сияющий ореол. Ей захотелось сказать ему, что у него нимб. Может, он посчитал бы это забавным. Но она ничего не сказала, так как слова тонули в груди. Она сама тонула. Умирая на суше.

Когда руна была закончена, Джулиан убрал стило. Она вскрикнула, и из ее легких прорвалась вода. Она свернулась калачиком и начала сильно кашлять. Пока её тело выталкивало морскую воду, выворачивая ее наизнанку, она чувствовала сильнейшую боль. Она почувствовала руку Джулиана на своей спине, что придало ей спокойствия.

Наконец, кашель замедлился. Она перевернулась на спину и посмотрела на Джулиана и небо, которое было позади него. Она видела миллион звезд, а вокруг него всё ещё был ореол, но в этом уже не было ничего забавного. Джулиана трясло, а его черная рубашка и джинсы прилипли к телу. Его лицо было белее луны.

- Эмма? - прошептал он.

- Джулс, - сказала она. Ее голос звучал слабо и даже грубо, что было непривычно для нее. - Я… я в порядке.

- Что, черт возьми, случилось? Что ты делала в воде?

- Я пошла на пересечение, - прошептала она. - Было какое-то заклинание… оно выманило меня в океан.

- Ты пошла на сближение одна? – его голос повысился. - Как ты могла быть настолько безрассудной?

- Я должна была попробовать…

- Ты не должна была пытаться в одиночку! - его голос, казалось, отдавался эхом в воде. Он стиснул кулаки. Она поняла, что он дрожал не от холода… а от ярости. – В чем, чёрт возьми, смысл быть парабатаями , если ты рискуешь собой без меня?

- Я не хочу подвергать тебя опасности…

- Я чуть не утонул в Институте! Я выкашлял воду! Воду, которой ты дышала!

Эмма посмотрела на него в шоке. Она приподнялась на локтях. Ее волосы, тяжелые и мокрые, лежали на плечах и спине тяжёлым грузом.

- Как это возможно?

- Конечно, это возможно! - Его голос, казалось, вырывался изнутри. - Мы связаны друг с другом, Эмма. Связаны друг с другом. Я дышу, когда ты дышишь. Мне больно, когда тебе больно. Я – твой, а ты - моя, ты всегда была моей, а я всегда, всегда принадлежал тебе!

Она никогда не слышала прежде, чтобы он говорил нечто подобное. Никогда не слышала, чтобы он говорил так. Никогда не видела, чтобы он был так близок к тому, чтобы потерять над собой контроль.

- Я не хотела причинить тебе боль, - сказала она. Она присела и протянула к нему руку.

Он схватил ее за запястье.

- Ты шутишь? - даже в темноте его глаза оставались сине-зелеными. - Это для тебя шутка, Эмма? Разве ты не понимаешь? – прошептал он. - Я не смогу жить дальше, если тебя не станет!

Она внимательно изучала его лицо.

- Джулс, прости меня… Джулс…

Стена, которая обычно скрывала правду глубоко в его глазах, пала. Она смогла увидеть в них панику, отчаяние, облегчение, которые пробили его оборону.

Он все продолжал держать ее за запястье. Она уже точно не помнит, прильнула ли она к нему первой или он сам притянул ее к себе. Возможно, они оба одновременно. Это было подобно столкновению звёзд... Он поцеловал ее.

Джулс. Джулиан . Поцеловал ее .

Он прильнул своими губами к ее, горячими и необузданными, превращая ее тело в жидкий огонь. Она схватила его за спину, притягивая к себе ближе. Его одежда была мокрой, но кожа под ней горела, куда бы она ни прикоснулась. Когда она положила руки на его талию, его дыхание затруднилось. Это выражало то, что он не был уверен в том, что делает и, в то же время, неимоверно сильно желал ее.

- Эмма, - сказал он. Это слово было наполовину молитвой, и наполовину стоном.