Николай Метельский: Удерживая маску (СИ)

– Удо… – начал саркастически глава. И замолчал.

– Принятие в Род, – давил сын.

– Э-э-э, постой, – поднял руку старший Кояма. – Постой. – И так, с поднятой рукой, и задумался. – Все демоны христианского ада, – пробормотал он наконец. И, опустив руку, продолжил: – Технически… да, это возможно. Но ты представляешь, как это всколыхнет клан? Не только наш Род понес большие потери. Очень многие хотят ее смерти. Вот что ты, например, скажешь своему двоюродному брату?

– Нибори? Да уж найду что.

– Пусть так, – сказал Кента иронично. – Но… мне весь список привести? Ты для каждого найдешь свои слова?

– Вот поэтому я к тебе и обращаюсь. Ты глава, придумай что-нибудь.

– А если я не хочу?

– Отец…

– Не спорю, вариант хороший, но не идеальный. Мне не нужны брожения в клане.

– Да не будет никаких!.. – резко оборвал себя Акено. – Не будет никаких брожений. Всем плевать, как эта война закончится. Лишь бы нашей победой.

– Это довольно необдуманные слова, – нахмурился глава клана. – Недостойные наследника.

– Подумай о камонтоку Докья, отец.

– А что о нем думать? При твоем плане ее детям он не достанется.

– Но иметь в семье, в Роду… да во всем клане человека, способного чуть ли не с того света поднять…

– Заманчиво, – кивнул отец сыну. – Но это всего лишь на одно поколение, а проблемы в клане, которые она вызовет своим существованием… точнее, тем, что мы ее не убили, могут перекинуться и на следующее.

– Я тебя прошу, отец. Пожалуйста…

Поджав губы на слова сына, Кента задумался. Если он пойдет навстречу сыну, проблемы будут. Однозначно. Но не такие глобальные, как он тут расписывает. Все же его сын во многом прав. Просто, как ни крути, убрать девчонку будет проще всего. С другой стороны – если он поступит по-своему, то как бы это не принесло проблемы уже конкретно в их семью. Акено не забудет. Не так уж часто он просит, а уж в таком серьезном вопросе впервые… Что ж, если подумать, ему найдется, что сказать клану. Плюсы от именно такого исхода войны несомненно имеются. Например, международная слава сильных, упорных… бла, бла, бла и так далее, но, главное, еще и милосердных. И умных, что уж тут. А ведь это только то, что на поверхности. Может даже… ну а что? Может даже, лет через десять они смогут заключить договор с третьей страной.

Но и соглашаться так просто он тоже не имеет права. Акено должен запомнить этот момент. Полностью осознать важность каждого его решения. Решения Наследника. Ничто в этой жизни не дается даром. И как бы ему это не нравилось, что бы он потом не думал о нем, Кента должен сказать это. Ведь когда-нибудь сын займет место отца. И не факт, что отец при этом будет еще жив.

– Ты мне должен, Акено, – произнес Кента жестко. – Я сделаю, как ты желаешь. Помогу. Но ты будешь мне должен. Такую же услугу.

В этот момент глава клана Кояма очень сильно надеялся, что ему не придется требовать с сына должок. А если придется… то сын сможет вывернуться.

Благообразный старик в домашнем кимоно ценой в хорошую машину сидел у себя в комнате и успокаивал нервы каллиграфией. Детское увлечение прошло через всю его жизнь, принося душе гармонию и равновесие. Совсем недавно главу международного клана Кояма буквально ошарашили новости о том, что некоего молодого человека чуть не убил залетный боец ранга «мастер». Многие надежды и планы могли рухнуть только потому, что парень оказался недостаточно плотно контролируем. Точнее, не он сам, хотя и это тоже, а его жизнь и окружение. Кента понимал, что случай с «мастером» был вне всякого контроля, совершенно не прогнозируем, но от этого ему было не легче. Если бы Синдзи был членом его клана, подобное нападение было бы крайне маловероятно.

Да, если бы он был членом клана…

Впервые он увидел парня, когда его отец, Сакурай Рафу, урождённый Бунъя, принес в их дом младенца, дабы поделиться радостью рождения наследника со своим лучшим другом и по совместительству сыном Кенты. Если бы эта парочка была женщинами, они бы визжали от радости, но, слава богам, взрослые мужики не забывали, кто они есть. Да и Кагами с годовалой Шиной на руках, что ходила за ними по пятам, также не давала перейти грань разумного. А ведь, наверное, именно в тот день у нее и зародились ростки негатива к жене Рафу, которая не пожелала прийти вместе с мужем в их дом, впервые оставив Синдзи без матери. До этого Кагами относилась к ней достаточно ровно, скорей даже, безразлично. Усмехнувшись в усы, старик подумал, что и заботиться она начала о парне в тот день, постоянно одергивая двух мужчин, попеременно пытавшихся подкидывать ребенка вверх. Материнский инстинкт, разожжённый рождением дочери, как-то очень быстро захватил и совершенно чужого ей ребенка. И закрепился окончательно, когда чета Сакурай впервые оставила Синдзи на них.