Николай Слимпер - Тени город 2

Бывший пресвитер непроизвольно попятился назад, обо что-то спотыкнулся и полетел спиной вперед. Он упал прямо затылком на какую-то железяку и почувствовал острую боль, подобную которой он испытывал лишь пару месяцев назад, когда очнулся в больнице.

Существо от неожиданности ослабило хватку и отцепилось, но в следующую секунду уже вновь накинулось сверху, прижимая жертву к земле. На самом деле оно было не таким уж и тяжелым, но в купе с ужасом казалось просто неподъемным, словно на грудь уронили настоящую наковальню. Оно наклонилось к лицу и вновь вцепилось в рот, раскрыло его, а затем вдруг начало обнюхивать. Вольфгангу даже подумалось, что ему не нравится его запах изо рта.

Обнюхивая его так с полминуты, оно вновь приглушенно взвизгнуло и начало влезать в рот. Невозможно было поверить, что столь огромное существо могло влезть в человека и не разорвать ему хотя бы горло изнутри. Когда оно пролезало в глотку, Вольфганг вдруг понял, что не может дышать, в легких словно не осталось ни грамма кислорода, он затрясся, пытаясь вздохнуть, засучил руками, разорвав одной мусорный мешок, а другой взрывая отчего-то мокрую землю. Но только он подумал, что это конец, как все прекратилось, и он смог вздохнуть.

Полежав не меньше пяти минут и моля, чтобы это было дурным сном, он осторожно поднялся на ноги. Тело незнакомца все еще лежало без признаков жизни. Казалось, что оно пролежало здесь не менее двух недель, медленно разлагаясь. Что его таким сделало? Это существо из другого мира?

Вольфганга передернуло. Почему он решил, что оно из другого мира? Это знание словно само собой возникло в сознании.

— Неужели это и правда был дьявол? — подумал он вслух. — Нет, скорее, это его приспешник. Но что-то ему подсказывало, что это не так.

Он осмотрелся, не видел ли его кто, но вокруг было тихо и безлюдно, словно весь город в одночасье вымер. Однако что-то было не так. Он потрогал затылок и посмотрел на пальцы — кровь. Вновь пошарив по голове, он не нашел даже шишки, да и боли не было. Прислушавшись к себе, он вдруг с удивлением осознал, что у него ничего не чешется. Он с надеждой взглянул на руки, но рубцы все еще оставались на месте. Зато он чувствовал небывалую легкость и прилив сил. Ему почему-то снова подумалось, что все это в порядке вещей, так и должно быть.

Остаток ночи он провел в раздумьях, а днем кто-то обнаружил тело. Он не стал говорить о произошедшем, а иначе его признают просто психом, и весь день провел в тени, но не потому, что боялся воздействия света из-за болезни, а просто не хотел, словно свет стал для него врагом. После того инцидента существо не давало о себе знать, оно не ворочалось где-то внутри, не рвало органы и не пыталось выбраться, будто его и не существовало вовсе, а может, так оно и было. Сойти с ума в наше время не так уж и сложно. Если Бог есть, и он послал Вольфгангу испытание, тот его с треском провалил.

Когда солнце зашло, бывший пресвитер почувствовал зуд, но не от желания почесаться, а такой, который бывает, когда чего-то хочется, но не знаешь, что именно, или когда силишься вспомнить что-то важное, но никак не можешь. Ему захотелось прогуляться.

Он шел, не разбирая дороги, мимо разрушенных домов и разломанных судеб, не обращая на все это никакого внимания. Взор его привлекли служители церкви, ходящие вдоль рядом лежанок с палатками и разговаривающие с лишенными крова людьми. Там были и католики, и протестанты, и иудеи, и даже мусульмане с буддистами, и все они работали вместе. «Может, я был не прав? — подумал он с горечью. — Да, все эти люди верят в разных богов и по-разному, но сейчас они все вместе помогают нуждающимся».

И тут Вольфганг почему-то почувствовал к ним ярое отвращение. Помогают? Но чем? Просто словами ободрения? Это ли нужно людям? «Я хотел дать им нечто большее, веру в Господа, силу противостоять невзгодам не в одиночку, но с Богом в сердце, а вместо Бога они верят в служителей церквей, ждут помощи от них, слушают их речи и надеются на их помощь. Но зачем нужны посредники, если можно общаться непосредственно с Творцом?»

Вольфганг сжал кулаки. Он проиграл в своей борьбе не потому, что был не прав, а потому, что сила, противостоящая ему, оказалась слишком могущественна и злокозненна в своем желании всем заправлять. А ведь он и сам являлся частью системы, но не замечал всего этого, занятый искоренением скверны всюду, кроме своей обители.

Сплюнув, он пошел дальше, куда вела его невидимая юдоль. Темнело все больше, но острый взгляд цеплялся за предметы вокруг, которые размывались в глазах лишь совсем немного, словно это и не ночь вовсе обволакивала землю, а так, лишь небольшие тучи закрыли солнце.