Николай Непомнящий: Тени старинных замков

Это случилось в Помпеях в 1990 году. Английские туристы, бродившие по раскопанным узеньким улочкам древнего города, услышали тихий детский плач. Будто где-то недалеко, под слоем вулканического пепла, кто-то жаловался на свою печальную, горькую судьбу… А может быть, и не из-под земли, а откуда-то из другого мира доносились отзвуки иной, былой жизни?

Видеокассета, просмотренная английским исследователем, физиком Фрэнсисом Нортоном, явно не поклонником привидений, позволила ему сделать следующее заключение: «Возможно, подобные явления происходят еще с тех времен, когда Везувий разрушил город, но только с помощью современной техники можно все зафиксировать документально». Какие явления? Что зафиксировать? Случай в Помпеях побудил прикоснуться к миру призраков и привидений и сделать попытку хоть немного приоткрыть завесу над многовековой загадкой.

Как для католической, так и для протестантской церквей призраки представляли большую проблему. Деятели церкви, конечно, могли присоединиться к мнению Тертуллиана, христианского писателя II–III веков, о том, что призраки не что иное, как демоны, прикинувшиеся духами умерших. Но если бы они были демонами, то появлялись бы, скорее чтобы соблазнить, чем напугать. Но было и иное, альтернативное, и для церкви более выгодное предположение: что призраки — это души, ожидающие суда, но получившие, видимо, отпуск из Чистилища, чтобы напомнить своим родственникам и друзьям о том, что нужно отслужить еще несколько месс, чтобы помочь им попасть на небеса.

Но каково бы ни было объяснение, сообщения о призрачных посетителях продолжали поступать, причем эти явившиеся духи явно имели облик умерших. «О призраках говорили буквально все», — написал в своем трактате швейцарский писатель Луи Лаватер в 1572 году. А по Шекспиру видно, сколь значительное место они занимали на английской сцене. «Они могли бы быть полезными, — говорит один автор XVII века, — для разоблачения убийц; для распоряжения своим имуществом; для обуздания алчности нечестных душеприказчиков, служа им упреком; для посещений своих жен и детей, чтобы давать им советы и предостерегать от тех или иных поступков, и других дел подобного рода». Другими словами, предполагалось, что призраки по крайней мере могли бы иметь социальные функции — появляться, как тень отца Гамлета, чтобы добиться восстановления справедливости или же служить предупреждением от грозящего гнева.

Вера в призраков жила отчасти потому, что сообщения о них были очень распространенными, а отчасти оттого, что роскошные замки аристократов посещались ими так же часто, как и лачуги бедняков. Будучи человеком отнюдь не легковерным, Джозеф Эдисон указал в журнале «Спектэйтор» в 1711 году, что, даже несмотря на весь свой скептицизм, он почувствовал себя обязанным поверить знакомым людям, которым не мог не поверить во всех остальных вопросах!

Впрочем, как нам кажется — а казаться нам всем на протяжении этой книги будет часто и много, — только один вид призраков представляет собой полезный исторический материал: полтергейст. Несмотря на попытки некоторых наших исследователей провести четкую разграничительную линию между призраками и полтергейстами, мы придерживаемся мнения, что все же таковой нет, хотя главная особенность полтергейстов — это то, что они скорее слышны, чем видимы, и то, что имеют свой характер, часто весьма беспокойный и даже злобный, и то, что их связывают с психокинетической энергией — объекты ведь падают, движутся и летают по воздуху, — и, наконец, то, что они стойки, ибо проявляют себя на протяжении нескольких дней и недель. Иногда, и это действительно доказано, с ними можно установить контакт.

В 1520 году Адриан де Монталамбер, Раздающий Милостыню, должностное лицо при дворе короля Франциска I, был призван в качестве советника в монастырь, где появился дух монахини, которая сбежала оттуда, прихватив часть сокровищ, и провела короткую, но беспутную жизнь. На задаваемые вопросы «монахиня» отвечала стуками, означающими «да» или «нет», и при помощи этой системы общения у призрака получали интересующую информацию. «Я слушал эти постукивания много раз», — утверждал Монталамбер в 1528 году; они дали ему такие сведения, которых не мог знать ни один смертный…