Аркадий Шушпанов - Книжный Дозор

Анна озиралась, войдя в кабинет. Здесь тоже многое изменилось. Но мебель по большей части осталась прежняя, даже знаменитое кожаное кресло, в которое сажали вызванных для профилактических бесед и отеческих наставлений. Раньше беседами занимался Лихо, сейчас приходилось Дрееру – начальство в основном плело чары. Спасибо, что не интриги.

После некоторых сомнений Анна все же уселась в это кресло. Дреер отошел к кофемолке. Кристально честный и неподкупный Инквизитор Яров все же имел человеческую слабость: ценил экзотические сорта – их ему доставляли со всего света. Младшего надзирателя он тоже угощал и открыл доступ к заветному тайничку. Кроме того, обучил паре кофеманских заклинаний родом с Карибских островов.

– У нас даже магия теперь преподается больше в теории. – Дмитрий колдовал над размолотыми зернами.

В кабинете вообще могли колдовать одни Инквизиторы – особая сфера допускала контакты с Сумраком только носителям серой ауры. Яров истратил на это целый амулет, силы которого хватило бы на подъем «Титаника». Как он добился разрешения, Дреер не представлял.

– …Расклад простой. Здесь учат соблюдать Договор. Точка. А кому нужно уметь больше, потом и на курсы своего Дозора может походить.

– А как же оборотни? Вампиры? Они же не могут себя контролировать… малыши, например… – Анна изучала глубокие старые царапины на подлокотниках, оставленные когтями невольных гостей кабинета.

– А здесь наука тоже не стояла на месте. – Дмитрий разливал напиток по чашкам. – Вампирам специальную сыворотку колют на основе так называемого коктейля Саушкина. Она резко притупляет ломку. Позволяет даже возрастные кризы проходить без живой крови. С оборотнями тоже занимаются, у них группы, тренинги каждую неделю. У нас теперь даже школьный психолог есть! И не какой-то балабол, а настоящий профи. Целитель, наркоманов в обход Договора вытаскивал. Темные его на живца поймали и предъявили, а Светлые с Инквизицией договорились и сослали к нам, в глушь.

– Вы волшебник. – Голубева вдыхала аромат над чашкой, словно делала ингаляцию.

– Станешь тут… – Дмитрий уселся за свой письменный стол. – Я сейчас на работе, потому и могу чудесатить. Мое-то взыскание не на десять лет, как у некоторых, а на двадцать.

Чашка в руках Анны звякнула о блюдечко. Дреер невольно заметил, как расплывается в ее ауре клякса вины.

– Сахар? – широко улыбнулся он, будто внезапно спохватился, что забыл предложить.

– Нет. – Анна помотала головой.

– Знаешь, что самое неприятное? Меры безопасности – это, конечно, хорошо и даже прекрасно. Только у нас почти никто больше и не пытается ничего нарушать. Ни хулиганов, ни стычек Темных со Светлыми. О чмошниках никто не слышал много лет. И не только потому, что мы, как что не так, – за шкирку и в это кресло. Не интересны стали всем такие игры. Ладно – враждовать, дружить меньше стали. Сидят в социалках, играют в сети. Их перевоспитываться направили, а они как будто из дома не уезжали…

Дреер немного покривил душой. В школу уже мало кого присылали перевоспитываться. Несмотря на ряд инцидентов в прошлом, обучение здесь стало весьма престижным для Иных. Тех, кто окончил с отличием, охотно принимали в Дозоры, подтянуть их в плане магии было уже простой задачей. Кое к кому присматривалась даже Инквизиция. Особенно к тем юным хакерам, кто пытался, и временами небезуспешно, преодолеть магические защиты Ярова.

Но со времен «мертвых поэтов» в школе больше не было бунтарей, ниспровергателей основ, исправителей несовершенного мира. Школа от этого, наверное, выигрывала. А вот сам Дреер – нет. Он и признаться-то в этом никому не мог.

Дрееру стало некого спасать. Лихо как-то еще давно сказал ему, что Дмитрий привык к «педагогическому экстриму». А теперь он делал то, что положено, – надзирал. В Царскосельском лицее, помнится, надзиратели были самыми презренными из работников. Правда, когда Дмитрий поделился этими соображениями с Лихо, тот резонно отметил, что и лицей прославился лишь первым выпуском.

– Дмитрий Леонидович, – Анна выдернула Дмитрия из потока мыслей, – вы же меня не просто так сюда привели, кофе угостить. Я тоже должна или подать прошение о помиловании, или отказаться. Как ребята?

– С тобой все сложнее… – Словесник полез в верхний ящик стола и вытащил копию прорицания на «мертвых поэтов». Пододвинул к Анне. – Если хочешь, прочитай. Их выбор был очевиден. Кое в ком я сомневался… не буду говорить, извини. Но все проявили командный дух и школьную солидарность.