Николай Слимпер - Тени города. Часть вторая

Он сам не заметил, как оказался в окружении, и теперь ему приходилось вертеться волчком, чтобы сильные руки не дотянулись до него. Имей одержимые разум Теней, они бы давно без страха накинулись на него, но сейчас они ощущали все, что ощущают люди, пусть и несколько затуплено, однако и желания Теней никуда не делись — уничтожать.

Очередным взмахом меча отрубив сразу три тянущиеся к нему руки, он вдруг увидел оставшуюся позади Сьюзен. Она спиной вперед отползала к ближайшей стене, махая перед собой обломком шпаги, едва ли достигавшим десяти сантиметров в длину.

Оливер, казалось, забыл обо всем на свете. Тени, Жнец, Охотники, одержимые, его собственная жизнь… Желание спасти Сьюзен превзошло даже недавнее стремление отыскать собственных друзей целыми и невредимыми.

Он рванул сквозь окружающих его монстров, словно берсеркер в пылу безжалостной схватки, коей она и являлась. Оливер наносил удары за ударом, и каждый его взмах сражал как минимум одного противника, пусть и не всех насмерть. Павшие ему под ноги одержимые хватали его за штаны и обувь, чтобы тут же лишиться рук, а то и голов.

Меч мелькал с такой скоростью, что казалось, будто это золотая молния разит врагов своих, не оставляя им и шанса. Оливер потерялся в себе, он уже не видел окружающих его чудовищ, словно став одним из них, как человек в толпе не обращает внимания на других людей, что кажутся ему безликими тенями.

Но тут он пришел в себя. Не потому, что вновь осознал себя, и не потому, что схватка прервалась, ибо вокруг не осталось ни одного живого врага. Он очнулся от яви из-за поразившей его боли, словно в затылок вонзилось толстое сверло, стремящееся прогрызть его череп и высосать мозг.

Последнее, что он увидел, — приближающаяся земля, и тьма, что поглотила его прежде, чем в лицо ударил покрытый грязью камень.

Каждый раз, когда случаются ужасные вещи, люди стараются как можно скорее о них забыть, и чем они незначительней, тем быстрее это происходит. Но для каждого человека любое событие видится по-разному. Словно камень, брошенный в центр озера, и чем дальше от эпицентра, тем слабее влияние образовавшихся волн.

Человек стал инвалидом — для него это величайшая беда в его жизни; потом идут родственники, коим каждый день предстоит видеться с этим человеком и наблюдать за его состоянием, сопереживая ему; затем друзья, коллеги, знакомые и незнакомые люди, что могут увидеть его где-нибудь на улице, посочувствовать ему, после чего развернуться и пойти по своим делам, через минуту забывая обо всем… А кто-то и вовсе его никогда не увидит и не узнает о существовании этого человека, пребывая где-то за пределами влияния волны от брошенного в воду камня, возможно, находясь в самом сердце уже иного.

Все, кто находился в тот день в подземельях, оказались попросту завалены этими камня, и многие насмерть.

Бертон уж точно не смог бы забыть обо всем, даже если бы захотел. Удар, что пришелся в его голову, оказался выстрелом из автомата, и пуля, что была из него выпущена, прочертила у него на голове борозду, словно от метеорита, что лишь краем коснулся планеты, а затем улетел восвояси, навсегда запечатлев на несовершенном лике свой несмываемый образ.

Частный детектив давно подумывал о приобретении какой-нибудь фетровой шляпы, и теперь появилась еще одна ужасная причина. Борсалино, фидора, хомбург, трилби — он закупился шляпами на все случаи жизни.

Вернувшись домой из больницы, он с удивлением нашел своего кота живым, истощенным, голодным, но живым. Словно в отместку за голодные мучения, он загадил всю квартиру, не отмоешь и за месяц.

Заглянув в холодильник, он не нашел ничего съестного. Прокисшее молоко воняло прокисшим молоком. Оно и не удивительно. Лопнувшая упаковка залила все скудные продукты, и теперь белый шкаф превратился в рассадник плесени, и это несмотря на холод.

Пришлось идти в магазин.

Организация «Тенелов» за помощь в… победе над злом предложила ему работу у себя, на что Бертон не задумавшись отказался. Тогда они обещали поспособствовать его возвращению на прежний пост в полицию, и вот тут Леброн обещал подумать. Хотя бы полгодика — он решил, что именно столько времени ему понадобится, чтобы прийти в себя, и если не забыть все произошедшее, то хотя бы переварить.

Он посетил могилу Люпина, поведав всю правду без утайки. Он говорил вслух, однако впервые не чувствовал себя сумасшедшим.

Джон продолжал гадать, лишился ли он тогда сознания или просто ослеп, оглох и лишился осязания на несколько минут. Ему поведали, что случилось после того, как его откинула Высшая Тень ударом, от которого он едва не умер, и, если верить врачам, то ли впал в краткосрочную кому, то ли в сопор; сходились они лишь в одном — будь он простым человеком, как минимум остался бы калекой, прикованным к постели до конца жизни; а так — лишь чуть больше пары недель, пока в ноги не вернулась чувствительность.