Карен Линч - Пешка [ЛП]

— Лукас? — хрипло прошептала я. — В чём дело?

Он подошёл и встал перед моей камерой.

— Хватит прикидываться, Джесси. Мы нашли планшет.

— Какой планшет?

— Тот, что ты спрятала в подвале своего дома, — он обхватил пальцами эфес меча, висевшего на его бедре. — Надо было спрятать получше и использовать более сложный пароль. Фаолин с лёгкостью взломал его.

Я покачала головой в полном замешательстве.

— У меня нет планшета.

Он скрестил руки.

— И как полагаю, ты не делала снимки, которые мы у тебя нашли. Фотографии со мной, сделанные за последние два месяца, как и записи по отслеживанию мест, где я побывал. Я вообще-то крайне впечатлён, потому что мы понятия не имели, что ты так долго следила за нами, поджидая идеальный момент.

— Идеальный момент для чего?

Я с трудом улавливала ход его мыслей. Я застряла на этом таинственном планшете, который, по его мнению, принадлежал мне.

— Прекращай строить из себя невинную овечку, — прорычал он. — Я читал записи в твоём списке о лучших способах подобраться ко мне поближе. Ты забыла добавить один из них… тот, где рассказала нам о небольшом заговоре убить меня на гала-концерте. Это был гениальный ход. Ты даже Фаолина провела этим.

— Остановись, — заорала я. — Я понятия не имею, откуда вообще появился этот планшет, но он не мой. Ты должен поверить мне.

Его рот изогнулся в жутком оскале.

— Да, брось ты. Второй раз я уже не попадусь на твои невинные уловки. Тебе повезёт, если я не позволю Фаолину убить тебя за то, что ты сделала.

Я отшатнулась от злобы в его голосе.

— Я ничего не делала. Почему ты мне не веришь?

— Доказательства твоей вины говорят сами за себя. И это наиболее изобличающая улика.

Он запустил руку в куртку и вытащил фотографию, которую поднёс к решётке и показал мне. На снимке был Фарис, и, похоже, сделали его совсем недавно, учитывая болезненную бледность фейри.

Я покачала головой.

— Я не делала этот снимок. Я до вчерашнего дня Фариса в жизни не встречала.

— И всё же ты знаешь его имя.

Во мне зародился гнев, задушив страх.

— Я знаю его имя только потому, что половину прошлой ночи провела, разговаривая с ним.

— Враньё, — выплюнул Рогин. — Он уже много дней без сознания, и всё благодаря ей.

Я бросилась к прутьям решётки и ухватилась за них руками в кандалах.

— Он врёт! Вчера Фарис сказал мне, что он месяцами держал его в цепях. Клянусь своей жизнью, что вчера он ещё был в сознании.

— Хочешь сказать, ты его держала в железе, не так ли? — льстивым голосом поинтересовался Рогин. — Ты оказалась в этой камере лишь потому, что я выяснил о твоих делах и положил этому конец.

— Спроси Фариса. Он расскажет тебе, — я посмотрела на Лукаса.

— Как удобно, — съязвил Рогин. — Спросить того, кто никогда не очнётся. А ты даже более расчётлива, чем я полагал.

Я с мольбой посмотрела на Лукаса, который лишь равнодушно смотрел в ответ. Я хотела умолять его поверить мне, но в его жёстком выражении лица я видела, что он уже всё давно решил и считал меня виноватой. Ничто из сказанного или сделанного мной не изменит его решения.

Я открыла рот, чтобы сказать ему о своих родителях, которые лежали буквально в шести метрах от нас, но страх за них заставил меня промолчать. Я не знала этого беспощадного мужчину, стоявшего передо мной, и я не могла ему доверить их безопасность. Что если он сочтёт, что они также виноваты, и оставит их на милость Рогина? Рогин убьет их ещё до того, как закончится день.

— Тебе есть что сказать, Джесси? — спросил Лукас с бездушием, которое насквозь пронзило меня.

Но если он ожидал, что я съёжусь от его равнодушия, то он совсем меня не знал.

Я сцепилась с ним взглядом.

— Так значит, ты вернулся из своего мира и не с того ни с сего решил проверить мой подвал, где по чистой случайности обнаружил улики против меня?

— Мы получили звонок от вот этого твоего дружка, после того, как ты попыталась подставить его.

— И ты поверил ему? — заорала я. — Ты поверил на слово этому гнусному дилеру наркотиков, а не мне? Как ты мог? Что я вообще тебе такого сделала, что ты с радостью готов поверить в то, что я способна на такие ужасные дела?

Лукас открыл рот, но он уже достаточно сказал. Настала моя очередь.

— Я доверяла тебе. Я впустила тебя в свой дом, к моему брату, и я даже считала нас друзьями. Ну и дура же я была.

Слёзы прожигали глаза, но я умру быстрее, чем позволю ему видеть, как разваливаюсь на части. Он не заслужил ни одной моей слезинки.