Макс Фрай - Новая Дикая Охота. Рассказы для живых [сборник litres]

Но это были просто минуты слабости, на самом деле довольно редкие. А так-то Эрика была вполне всем довольна, нормально жила. Даже не думала о чём-то невозможном, несбывшемся тосковать. А что однажды, когда машина была в ремонте, решила не брать такси, а доехать до дома троллейбусом, села у окна, уткнулась носом в стекло и как в детстве зажмурилась, так это просто случайное совпадение. Очень в тот день устала, сами закрылись глаза. Сказал бы кто-нибудь, что давно так хотела, да не решалась, Эрика бы на смех его подняла.

Ну и, в общем, правильно сделала бы. Ничего особенного не случилось, не бывает чудес. Задремала, но всё-таки не проехала нужную остановку, успела выскочить из троллейбуса в самый последний момент. Некоторое время стояла на остановке, бессмысленно хлопая глазами, как это бывает спросонок – где я, кто я? Но потом окончательно распроснулась, всё вспомнила, пришла в себя, достала из сумки мамину камеру и пошла на пустырь за художкой фотографировать разрисованные на вчерашнем занятии сараи и гаражи.

31 октября 2020 года, 02:12

– Зид нагахат, – сказала она. Сразу сама поняла, что всё перепутала, здесь так точно не говорят. Поспешно исправилась: – Schenk mir einen Traum [7], – и ещё не договорив, хлопнула себя по лбу: не так, снова что-то не так. Не угадала. Промазала. Ай да я! Хорошее начало. Ещё толком не появилась, а уже напортачила, самой смешно.

– Где мой конь пройдёт, не растёт трава, – сказала она по-русски, просто для собственного удовольствия, вполне осознавая, что это не совсем то, что требуется говорить в сложившихся обстоятельствах. И ослепительно улыбнувшись, добавила: – Labas vakaras [8], добрый вечер, – то, с чего следовало начать.

Люди в смешной совершенно одинаковой форме смотрели на неё смешными совершенно одинаковыми глазами, круглыми, пустыми и бесконечно счастливыми, как у новорожденного божества. Боже, как же легко управляться с местными! Достаточно неправильно поздороваться, а они уже имена свои позабыли, не говоря о прочем, словно и правда только что заново родились.

Справедливости ради, дело было не в том; ладно, не только в том, что она неправильно поздоровалась. И даже не в том, что «Зид нагахат» на древнем языке демонов Шенни означает что-то вроде «Да пошли вы все в сраную задницу». Люди не демоны, их такой ерундой не проймёшь. Однако в эту ночь судьба была щедра к дежурным патрульным дорожной полиции, как никогда.

Сперва они увидели, что по улице Соду даже не едет, а едва ползёт, как в специальной замедленной съёмке, хрустальный восьмиколёсный лимузин, заполненный изнутри чем-то вроде жидкого пламени. То есть не горящий по-настоящему, а просто такой визуальный эффект. Потом хрустальный автомобиль сам, добровольно остановился перед патрульной машиной, а полицейские Витас и Николай одновременно, не сговариваясь, запели а-капелла, на диво слаженным, словно всю осень репетировали, дуэтом: «Вы нарушаете вектор магнитной индукции, нельзя так сиять в общественном месте, предъявите же поскорее ваши восхитительные водительские права».

Бедняги ещё не оправились от собственной выходки, как из окна хрустального автомобиля высунулась горящая женщина, натурально пылающая, словно только что в знак какого-нибудь немыслимого политического протеста облила себя бензином и обожгла. Однако при этом женщина выглядела спокойной, расслабленной, даже довольной, словно процесс горения доставлял ей удовольствие, не острое, а умеренное, такое даже при посторонних вполне можно позволить себе испытать. Сперва она сказала что-то странное, то ли неразборчиво, то ли просто на иностранном языке. Потом добавила что-то по-русски, причём полицейский Николай понял каждое слово, но смысл фразы в целом всё равно от него ускользал; полицейскому Витасу было проще, по-русски он и в обычных обстоятельствах ничего, кроме мата и «здрасьте-спасибо-пожалуйста», не понимал.

Наконец горящая женщина поздоровалась:

– Добрый вечер. – И вежливо добавила: – Вы прекрасно поёте. Я вами очень довольна. В награду желаю немедленно предъявить вам свои восхитительные водительские права!

И действительно тут же их предъявила. Не подвела.

Права и правда оказались восхитительные. Ни юный Витас, ни Николай, который служил в полиции гораздо дольше, почти восемнадцать лет, в жизни не видели настолько восхитительных водительских прав. Во-первых, они были огромные. Примерно полтора на два метра. И приколочены к древку, как плакат. На плакате была нарисована пучеглазая фея со стрекозиными крыльями и написано большими разноцветными буквами: «Елена Sandmann». Именно так и написано: «Елена» кириллицей, а «Sandmann» – латиницей. Горящая женщина заметила недоумение полицейских и объяснила: