Андрей Васильев - Останний день

И ведь продавала им свои пузырьки из мутного стекла, в которые, надо полагать, были налиты сомнительного качества духи. Ну, а что еще? Не лекарства же? Впрочем, фигурировали и какие-то коробочки с порошками. Может, это пудра? Или белила для кожи, красавицы той поры такими вроде пользовались?

Смена картины, и я убеждаюсь в том, что был прав и неправ одновременно. Правота заключается в том, что я абсолютно верно оценил способности моей новой цели. Она очень твердо стояла на земле, вон, натопала же себе по дворам на лавку, в которой теперь и торговала. А вот насчет ее товара ошибся, о чем недвусмысленно говорила вывеска с корявой надписью «Prodotti di bellezza e farmaci». Стало быть, она все же еще и аптекарь, слово «farmaci» никаких сомнений в этом не оставляло.

А еще — меня опять занесло в Италию.

Секундой позже я осознал, что это еще и Неаполь. Снова! Как видно, этот город на самом деле место силы, не просто же так сюда притягивает некие предметы, которые потом сеют хаос, шествуя сквозь века?

Как я догадался, что передо мной Неаполь? Как и в прошлый раз, узнал здание. На этот раз мне довелось увидеть Палаццо-дель-Студи, то, в котором находится археологический музей. К слову, чуть ли не единственный музей, посещение которого не вызвало у меня скуки и зевоты.

Да, выглядело оно немного по-другому, как видно, за последующие века его не раз перестраивали и расширяли, но ошибки быть не могло. Это Палаццо-дель-Студи. И это Неаполь.

Ну, и тишиной с покоем, свойственной для музеев, там не пахло. Да и откуда ей взяться в офицерских казармах, а именно на них я и смотрел. Мало того — там, похоже, квартировали кавалеристы, костяк тогдашней армии. Откуда я это взял? Просто в одной из поездок мама нас с Юлькой как-то затащила на выставку итальянской старины, или чего-то в этом роде, так там по залам ходили аниматоры, наряженные в одежды разных времен. И Певцова, всегда неровно дышащая к военным, сфотографировалась с одним из них, горбоносым усачом, напялившим на себя костюм вроде этого. А экскурсовод объяснил после, что вообще-то кавалеристы той поры перед боем на себя еще железа пару пудов навешивали, но в мирное время носили одежды в цвет знамени своего полка и с изображением его герба на груди. Тот самый герб я сейчас и увидел на одежде одного из бравых молодцов, лихо крутящего приличной длины меч.

Но главное было не это. Главное то, что уже знакомая мне, вот только немного постаревшая и изрядно расплывшаяся женщина, оглянувшись, сунула какой-то пузырек симпатичной девице, а та в ответ положила в ее ладонь большую золотую монету.

Сдается мне, ничего хорошего в том пузырьке нет. И цена за безобидное снадобье слишком велика, и больно пакостно девица улыбнулась, глянув на одного из офицеров. Далек ее взгляд был от доброты. Хорошо еще если там приворотное зелье или слабительно, а если яд?

И снова смена декораций. Дело, похоже, переместилось в лавку. Моя новая цель, еще сильнее постаревшая и потолстевшая, что-то втолковывает нескладной девице, чертами лица здорово на нее саму похожей, а та внимательно слушает да знай ворочает массивным пестиком в серой глубокой миске, размалывая в труху какую-то серую массу. Надо думать, мне показывают, как мать дочери секреты своего мастерства передает.

Открывается дверь, и в помещение входит дама средних лет, хорошо одетая и прижимающая к носу небольшой кружевной платочек. Нет-нет, она не плачет, просто ей, как видно, ароматы местные не по душе приходятся.

А моя новая цель, завидев гостью, сразу оживилась, глаза заблестели, грудь под довольно-таки замызганной рубахой ходуном заходила. Она резво подбежала к даме, они обменялись парой слов, а после прошли в другой угол лавки, к резному шкафу, из которого мгновением позже был извлечен небольшой такой продолговатый флакончик с высокой пробкой. Причем это было уже не безликое мутное стекло как в прошлый раз, нет. Добротная поделка-то, без этикетки, понятное дело, откуда ей в те годы взяться, но зато с картинкой. Был на нем изображен какой-то святой в тиаре и с распростёртыми руками. Причем в одной из рук он держал посох, а у ног его находилось корыто, в котором сидели маленькие дети. Может, это была купель, но вот только я не уверен, что таковая у католиков вообще имеется.

Короче — тонкой работы флакон, мастерской. Может, я его ищу? Просто других вариантов у меня нет вообще. Из украшений на этой тетке только вон, нашейный крест католический имеется, но, как и в случае с нашей помещицей, я даже представить не могу, что он и есть моя цель. По ряду причин.