Варвара Еналь - Та, кто задает вопросы [litres]

Матвей подошел, прищурился, разглядывая его. Вещица показалась ему знакомой. Старинное золото, форма сердечка, гравировка. Точно такой же кулон висел на груди девушки Стефана на старой фотографии, которую Мирослава нашла вместе с Желанной. Почему эта штука украшает кафе? Кому принадлежит «Старая Прага»?

Но тут внезапно позвонила Мирослава и предложила встретиться у его дома. Сказала, что прибежит сама и встречать ее не надо. Голос Мирославы дрожал от напряжения, и это было тревожно и странно. Матвей кинулся домой.

Когда человек внезапно получает серьезную травму – рану или перелом, – боли в первые несколько минут может и не быть. Только осознание произошедшей катастрофы, когда мозг понимает, что повреждения необратимы и серьезны, а нервные окончания еще не реагируют. И тогда случившееся кажется ужасным сном.

Так было и со мной. Я бежала по лестнице вниз, на улицу, и не знала, о чем в первую очередь думать. Мать, значит, боится оказаться без денег. Она экономит на всем, чтобы выучить Снежанку. И в то же время она заплатила ведьме за колдовство, за ворожбу на Богдана. Обеспечила будущее своей любимой младшей доченьке. Злая ирония в том, что платила она деньгами пани Святославы, чей сын когда-то охранял этот город от темной силы.

Моя мать сама стала похожа на ведьму и этой ночью едва не задушила меня. Хотя выглядело это так, словно через нее действовал кто-то другой, ужасный и сильный, и она не отдавала себе отчета в собственных действиях. И Снежанка осталась с ней, будет слушать ее рассуждения о жизни вечером за ужином, вникать в наставления и рассказывать, как прошло общение с Богданом.

А Богдан! Бедный Богдан, у которого отобрали элементарное право быть рядом с тем, кого он любит! Ему правда нравится Снежан-ка или это действие приворота? Где заканчивается его свободная воля и начинается воля моей матери? И почему он должен стать марионеткой в руках жадной и меркантильной женщины? Какое она имеет право распоряжаться чужой жизнью и чужими чувствами?

Боли не было. Внутри меня словно все умерло, и уже не задевали мысли о том, что матери мое будущее совершенно безразлично. Я для нее всего лишь источник дохода, способ добывания денег, такая себе пещера Аладдина с сокровищами.

Хлопнув подъездной дверью, я выскочила на улицу и с силой втянула в себя теплый весенний воздух, пахнущий цветами и мокрой землей. Мыслей было столько, что я не знала, на чем сосредоточиться. Надо найти Матвея, поговорить с ним.

В суматохе я совсем забыла сообщить ему, что в этот вечер не буду работать в «Старой Праге». Он ждет меня там, наверняка уже ждет. А я шагаю по темному проулку, размахиваю руками и нервничаю, пытаясь обдумать все, только что услышанное.

Надо позвонить ему, предупредить. Я остановилась, набрала номер Матвея и сказала, что встретимся у его дома. Это ведь недалеко, я минут через пятнадцать уже буду там.

Мне хотелось двигаться, крушить скамейки, обрывать цветы и пинать ногами мусорные баки. И я припустила бегом, чтобы хоть как-то сбросить растущую ярость, потратить злую энергию, которая бурлила и клубилась во мне, точно адское варево в ведьминском котле.

Решив срезать путь, я выскочила на узкую дорожку за домами, которая вела к школе. Сегодня на ней было тихо и пусто, хотя обычно гуляли мамочки с колясками и пожилые люди с маленькими собачками. И тут мне дорогу заступили два парня. Первого я узнала сразу – его длинный нос, прищуренные темные глаза и узкие некрасивые губы хорошо запомнились после неудачного нападения в школе. Это он пришел в класс, когда мы переписывали ту несчастную контрольную по алгебре, и требовал книгу Желанную.

А ведь сейчас Желанная лежала у меня в рюкзаке, а рюкзак висел на плече, и я стояла перед парнями совершенно беззащитная, и даже палки в моих руках не было.

– Старая знакомая, официантка из кафе, – ухмыльнулся второй, с родинкой на лице.

Глянув на его маленькие глазки и встрепанные волосы, я подумала, как эти двое похожи, наверняка – братья. Родные братья Григория Луши, и выглядят оба просто отвратительно. Молча сделав шаг назад, я быстро оглянулась по сторонам. Надо было бежать, припустить изо всех сил. Я уже почти рванула, как вдруг за моей спиной раздался чьей-то низкий и немного насмешливый голос.