Мария Фролова - Шипы Черного Ириса

— Вы уже здесь? — довольно улыбаясь, спросил он, протиснулся между нами и прошел в центр комнатенки.

— Тебя Создатель в детстве не учил, что перед подобным не стоит есть и уж точно не стоит спать? — сухо уточнил Амадей.

— Не помню, — беззаботно пожал плечами Стас. — Когда я был «в детстве» мы с тобой кутили на пару, и я далеко не все помню из твоих бессвязных нравоучений, которые ты иногда бубнил.

Я потрясенно открыла рот. Стас — птенец Амадея.

— Не совсем, — тут же влез с пояснениями юноша, глянув на мое перекошенное лицо. — Моего Создателя быстро порубили на кусочки, и года не прошло после моего восстания. А Амадей взял, так сказать, бесхозного щенка под свою опеку. Впрочем, мадемуазель, это было так давно, что не стоит применять к нашим отношениям ранг Птенца и Создателя. Я всегда легко могу уйти от него на другой конец света, не спрашивать разрешения на глупости, и не рассказывать что я ел на завтрак, в отличии от вас.

Кажется, я покраснела.

— Ну, раз ты уже закончил рисоваться перед девушкой, то может приступишь?

Он только усмехнулся, выудил из кармана маленький брелок, и нажал на боковую кнопку. Звук поднимающихся жалюзи или чего-то в этом роде, был почти не слышан, что выдавало огромную стоимость конструкции. Я потрясенно смотрела на то, что скрывали современные шторы.

В большом зале, похожим на спортивный или тренировочный, все стены, пол и потолок были отделаны коричневой плиткой. На трех стенах в средневековых кандалах, толщиной, чуть ли не с мою руку, висели четверо существ. Да, да, именно что, существ. Когда-то на них была одежда, но сейчас не осталось ничего. Когда-то они точно были людьми или вампирами, но сейчас они больше всего походили на вурдалаков или упырей как их снимают в ужастиках. Носы у всех почти отсутствовали. Нижние челюсти у троих неестественно вывернуты. Глаза ввалились и почернели белки. Честно говоря, я догадалась о том, что передо мной трое мужчин и одна женщина, только потому, что у троих особей явно была эрекция, и все они активно пытались вырваться из своих оков, и добраться-таки до самки.

Самка, а точнее, когда-то она была женщиной, о чем я догадалась тоже только из-за отсутствия некоего органа, нисколько не боялась троих мужчин. Наоборот, она так же рвалась к ним, призывно извиваясь и раздвигая ноги. Меня передернуло. Судя потому что мне так и не удалось расслышать из-за стекла ни одного звука, а они просто обязаны были быть, я догадалась, что в камере полная звукоизоляция.

— Знакомься, недоразумение, это Карно! — насмешливо представил нас Амадей.

— Что!? — в ужасе выдала я.

На меня, что называется, напал столбняк. Я просто замерла, и некоторое время старательно переживала момент замешательства. Такое состояние, когда твой злополучный мозг просто не может подобрать, подсказать верный порядок действий.

— Вы хотите сказать, — медленно растягивая слова, как школьница, которая не знает тему домашнего задания, начала я, — что это…

Договорить у меня не получилось, слишком уж нереально, нелепо выглядело и это место, и пейзаж в целом. Я охотно могу поверить в то, что еще сто лет назад носители были даже не религиозными, а просто художественными страшилками. Про них снимали фильмы и писали книги, но никто и никогда не мог и предположить, что носители успешно живут среди людей, чуть ли не с самого зарождения цивилизации. И с этой точки зрение само существование меня, как вампира, и моего Создателя, который ну никак не походил на человека, можно счесть только плохой шуткой фантаста. Я легко примирилась и с тем фактом, что вампиры, оказывается, еще имеют внутреннее деление, и среди них есть даже те, кому не страшен солнечный свет. Я вообще во многое могу поверить, но то, на что так недвусмысленно намекнул мне Амадей, просто не укладывалось в голове. Не могло быть, потому что просто не могло, и все!

— А чему ты так удивляешься? — деланно сочувственно поинтересовался мой Создатель. — Я ведь говорил, что ты весьма необычный птенец, недоразумение!

— Это птенцы? — прошептала я, рассматривая существ, которых только с большим скепсисом можно было назвать человекообразными. — Такие же, как я?

— Ну, я бы не стал так низко оценивать себя, мадемуазель, — внезапно вмешался в нашу беседу Стас. — Амадей склонен несколько приуменьшать заслуги своих птенцов. Ему, как наставнику, конечно, виднее, но я не стал бы ставить знак равно между Карно и Калиго.

Он прошел к пластиковой этажерке и взял с одной из полок небольшую по толщине голубую папку. Кинул мне. Я легко поймала и тут же раскрыла.