Андрей Васильев - Карусель теней [СИ]

— Сволочь — глядя ему вслед, произнес Нифонтов — Паш, нас только что поимели.

— Сволочь — согласился с ним его напарник — Но стиль у Запалиных есть, этого не отнять.

— Саша, мне надо ехать — вылезла из машины Ряжская — Садись, пожалуйста.

— У меня возник ряд вопросов — глянул я на Нифонтова — Могу рассчитывать на ответы?

— А также на беседу с Ровниным, который сейчас в отделе, чай с лимоном, сушки и конфеты — ответил тот — Если тебе это нужно, разумеется.

— Езжайте, Ольга Михайловна — сообщил я бизнес-леди, стоящей у двери машины — Я с ребятами в город вернусь. Что до нашего вопроса… Будут новости — я позвоню.

— Мне хотелось с тобой еще пару важных тем обсудить — поморщилась она — И лучше бы сегодня.

— Днями, Ольга Михайловна — мягко произнес я — Днями. Сегодня уже не получится. Тем более что у вас вечером вечеринка в этом. Как его…

— «Анттрансойле». Но я позвоню?

— Почему нет? Звоните. Если будет возможность — отвечу.

Милана про ужин напоминать мне не стала, только, набравшись храбрости, сбегала к дому закрыть дверь, да после из окна ручкой помахала. Впрочем, я не в претензии. Она, конечно, симпатичная, но очень уж себе на уме, проблем от этой милашки в результате можно получить больше, чем удовольствия. Зачем мне вторая Жозефина?

— Коль, а он все же кто? — я потыкал пальцем в сторону дороги, куда последовательно умчались уже два автомобиля — Только не повторяй, что душелов, это слово уже прозвучало. Кто они такие? Это люди, обретшие способность видеть мертвых? Или данный дар врожденный, и они не совсем люди?

— Люди, люди, успокойся. Но люди, само собой, непростые. Антон, равно как Сергей и Михаил, его братья — они наемники — веско произнес Пал Палыч — Сергей — старший, он у них и главный. И эта троица одна из лучших в стране.

— Потому их услуги очень, очень дорого стоят — добавил Николай — Нам, например, не по карману. Никаких фондов не хватит, если часто к ним обращаться.

— Стало чуть понятнее. Но только чуть. Мертвых-то он как видит? Вернее, даже не так. Видеть души умерших могут многие, особенно если те сами этого захотят. Но как он умудряется их отправлять в конечный пункт назначения?

— А он на такое и не способен — Николай достал из кармана сигареты — Поймать — да, может. Пообщаться с ним в силах. Но устранить его с нашего пласта бытия? Это нет.

— У них дома, в Вятке, есть что-то вроде тюрьмы для беспокойных душ, которые живых не любят — перехватил инициативу Михеев — Пару раз поднимался вопрос о том, что подобное хранилище несет в себе потенциальную опасность, но в результате все осталось так, как есть. То ли связи у их семейства хорошие, то ли еще чего.

— И артефактов в хранилище хватает — добавил Нифонтов — Они же не только злыми душами занимаются, а всем, что приносит доход. Хочешь, накажут оборотня, которому в полнолуние на дороге твоя подруга попалась на свою беду, хочешь, отвадят вурдалака от твоей шеи, расшалившегося домового из дома выкурят с концами, ведьму приструнят, если та на тебя проклятие наложила. Универсалы.

— Но при этом у каждого еще есть узкая специализация — снова вступил в разговор Пал Палыч — Антон как раз по призракам. Его в пятнадцать лет чуть лихоманка не забрала, он выжил, но с тех пор стал видеть то, что иным недоступно. Его братья подобными способностями похвастаться не в состоянии, хотя тоже ухари хоть куда. В бабку пошли.

— А кто у нас бабка?

— Колдунья, причем из серьезных. Заметь — именно колдунья, не ведьма. Но в свое время она с ремеслом завязала намертво, потому как амур у нее случился, да такой, что земля и небо местами поменялись. Встречается все же настоящая любовь, хоть и нечасто. Семьи она захотела, детишек. А колдуньям подобные изыски противопоказаны.

— Почему? — уточнил я.

— Раньше или позже сила, что в них живет, и мужа приберет, и детишек, одного за другим — буднично произнес Михеев — Причем начнется это именно в тот момент, когда колдунье покажется, что счастье — вот оно, в руках. Не любит колдовство конкуренции.

— И что она сделала?

— Что всегда их род в таких случаях предпринимает — отказалась от своей силы и в землю ее зарыла, в льняном мешочке с нужными словами. Старинный обряд, мучительный и тягостный, сначала очень больно физически, потом морально. Она же, по сути, часть себя живьем выдрала из себя же. Лично я только о двух таких случаях и слышал за все время службы. Любовь, мать ее так, иногда чудеса творит.