Антон Емельянов - Маска из другого мира

«Плевать! — думал Абрам на бегу. — Выстрелить в потолок, и вся недолга! Потом разберемся, а сейчас… Сейчас просто нет иных вариантов, кроме самых крайних!»

Он выскочил с правой стороны, пробежал по скрипящим доскам на глазах изумленных актеров и зрителей, разрядил в потолок все оставшиеся в его маузере заряды и упал. Кто-то закричал, люди в зале повскакивали со своих мест, пронзительно заверещал милицейский свисток.

— Остановите… спектакль… — над Гершензоном склонились люди, но он почти не различал их лица, будто бы скрытые туманом. — Хутхэны… Они скоро будут здесь…

Он хотел еще что-то добавить, но его хорошенько огрели прикладом по затылку. Сработала крепость, блокируя повреждения, и Абрам даже смог подняться на ноги. Возглас удивления, матерная брань… Его снова ударили прикладом, и на сей раз этого хватило. Он упал, продолжая бессвязно говорить. Еще удар по затылку, еще и еще…

Грохот тяжелых ботинок по сцене, снова милицейский свисток, выкрики… Кто-то, кажется, приподнял его, перетащил и усадил на ступеньки. Дал выпить воды, которая внезапно обожгла рот и пищевод — оказалась водкой.

Потом его подняли на ноги, прижали с двух сторон и куда-то поволокли. Какой-то кабинет, похоже, к Северодвинскому… Точно. Директор театра в строгом костюме-тройке расхаживал по кабинету. Аккуратно подстриженная бородка, пенсне, цепочка карманных часов — он все еще был человеком старого режима, хоть и всей душой, как говорил, принял октябрьскую революцию.

— Абраша, как же так! — шептал старик. — Семь трупов! Целых семь трупов! Я же правильно понимаю, что все, кто не вернулся… кого ты не вернул, Абрам, все они мертвы?! Кто на вас там напал?

— Гигантский хутхэн, — с трудом разлепив губы, ответил режиссер. — Очень мощный. Большой «дикобраз», стреляющий иглами. Они пробивали щиты, игнорировали крепость… Я впервые вижу такую мощь. Вы закрыли портал?

— Проход закрыт! Хвала всем богам и героям, что тут ты успел! — забормотал Северодвинский, схватив Гершензона за руку. — Но что теперь будет… Ты же выбежал на сцену в окровавленной одежде! Стрелял! В зале ведь была милиция! Они пришли туда, Абрам, пришли и увидели труп Мухина!

— Погибших могло быть гораздо больше, — режиссер с трудом говорил, его глаза закрывались. Видимо, его настолько отделали ударами по затылку, что крепость, полученная от маски Панталоне, дала сбой.

— Могло быть, если бы твари все же прорвались в Тверь, — закивал Северодвинский. — Боюсь представить, что могло произойти, пока бы их сумели остановить. Они бы все залили кровью на улицах. А рядом городской сад, сегодня воскресенье, люди гуляют… Было бы море трупов. Ты молодец, Абрам… Но что же теперь будет?

— Наверху ведь знают о масках, — режиссеру стало немного получше, и он принял удобную позу на скрипучем венском стуле. Руки его дрожали. — Это же было задание горсовета… В партии есть наши, вы же знаете!.. Они пришлют чистильщиков…

— Конечно-конечно, Абрам! Основное они подчистят… — Северодвинский успокаивающе погладил его по плечам. — Но те же выстрелы в зале все равно уже никуда не денутся, мой дорогой товарищ… Им придумают другое объяснение, но отвечать кому-то придется, возможно, даже головой. Будет большой скандал…

Их разговор прервал громкий и уверенный стук в дверь. Не дождавшись разрешения войти, в кабинет директора театра влетел крепкий усач в кожаной куртке. На боку его болтался планшет, пояс оттягивала тяжелая кобура с вороненой сталью. Маузер, опознал Абрам. Как и у него самого.

— Товарищи Северодвинский и Гершензон, — гость из особого отдела ОГПУ не спрашивал, а констатировал факты. — Под маской все чины равны.

Лицо чекиста подернулось черной дымкой, сквозь которую проступили пустые глазницы и длинный тонкий птичий клюв. Это был Виктор Бейтикс, обладатель маски Чумного Доктора в рядах советских органов госбезопасности.

— Под маской все чины равны… — нестройным хором повторили режиссер с директором театра, открывая свои личины перед суровым посетителем. Впрочем, вел он себя, скорее, как хозяин.

— Мне выйти? — поинтересовался Северодвинский, с волнением сжимая в ладонях пенсне.

— Можете остаться, Амвросий Глебович, — сухо ответил Бейтикс, бесцеремонно отодвигая пожилого директора и занимая его место за тяжелым дубовым столом. — К вам у меня тоже есть пара вопросов.

Абрам подобрался, прекрасно понимая, что разговор будет вестись в основном именно с ним. Старик Северодвинский лишь ставил спектакль и следил за его ходом, а вылазка в портал была полностью на режиссере. Соответственно, ему и отвечать за провал задания партии. А еще — за гибель сразу семи человек… Каждый из которых был сильной маской.