Оля Новая - Улыбки темного времени. Цикл историй [сборник litres]

Мэри не сдавалась, но успела подустать и немного приуныть, ибо не видела никаких изменений. В зеркале на неё по-прежнему смотрела огромная, пухлая женщина с усталым, одутловатым лицом. А ведь ей было всего двадцать шесть лет… Она смотрела в огромное зеркало в примерочных, пока все были на обеде, и кричала в него, как в колодец: «Эй, ты! Я ненавижу тебя! Уйди оттуда! Верни мне меня! Верни мне красоту и легкость! Дай хоть побыть в них, ощутить, что это такое! Слышишь!? Я хочу быть стройной! И тогда я тебя полюблю, обещаю!» Она плакала, размазывая слёзы бессилия, пила очередной жиросжигающий порошок и продолжала работать без обеда, без перерывов и отдыха, убивая в себе ту ненавистную ей толстую тётку, смотрящую на неё из зеркала. Но по какой-то причине тётка не уходила. Она давила на весы с прежней силой и не давала Мэри влезть ни в одно из любимых платьев. Поэтому девушка ходила на работу в бесформенных брюках и балахонах. Кажется, на работе у неё было немало обидных прозвищ: она слышала перешёптывания у себя за спиной и замечала, как все замолкали, стоило ей появиться. Но Мэри всё равно любила свою работу, нежных, вечно голодных моделей и деспотичного дизайнера-модельера. Ей нравилась эта суета, порхание, натянутый нерв ожидания красоты и создание новых форм и образов. Это было волшебством, наполняющим её радостью.

Но всё-таки Алик внутри Мэри поёжился от того груза переживаний, который она носила с собой каждый день. Отчего-то он перевешивал единственную радость Мэри и совершенно не давал ей просто радоваться жизни. Груз. Вот оно что… Мэри носила в себе какую-то затаённую, огромную боль, и тело, стремясь защититься от потрясений, окружало себя лишними килограммами, как последним рубежом обороны. «Мэри, у тебя красивые глаза!» – шептал Алик то ли себе, то ли полной девушке в зеркале. Она едва улыбалась в ответ, признавая, что это так, но тут же находила тысячу возражений, и слабая улыбка сразу покидала её лицо. «Лучше уж лежать в постели, как я, чем таскать с собой такие переживания!» – пронеслось в голове у Алика, как у наблюдателя, желавшего скорее покинуть этот невесёлый сон, но что-то не отпускало мальчика. Будто он ещё не всё увидел или испытал.

Мэри вздохнула и, оглянувшись по сторонам, достала из сумочки фотографии. На одной из них Мэри была запечатлена с семьёй на зелёной лужайке вблизи опрятного деревенского дома. Все улыбались, одна Мэри была грустна и держалась обособленно. На фото она была худенькой и угловатой девочкой-подростком. Остальные члены семьи стояли сплоченно, приобнимая друг друга за плечи, но девочку Мэри будто никто и не замечал, никто не протянул к ней руку. Алику внутри нынешней Мэри стало невыносимо тоскливо и отчаянно захотелось заплакать. И из глаз девушки выкатилась одна-единственная тяжелая слеза. Капнув на фото, она растеклась противной лужицей, рискуя испортить общий вид. Мэри торопливо промокнула её и отложила в сторону, словно завершив с нею все дела. На другом фото она была девочкой постарше, уже скорее девушкой – выпускницей школы. За тонкую талию её обнимал обаятельный и улыбчивый юноша, сам едва старше своей спутницы. Они были молоды, прекрасны и счастливы! Тяжко вздохнув, Мэри отложила и это фото.

«Все бросили меня, никому не нужна, ради чего я тут? Зачем?» – с каким-то страшным равнодушием подумала она, и Алик сжался от ужаса у неё внутри.

«Подожди, у тебя любящая семья, красавец-друг в недавнем прошлом, ты сама такая прекрасная и стройная! У тебя всё есть! Не думай так! И всё будет, Мэри, только не опускай руки!» – решительно воскликнул он у неё в голове. «Вздор! В семье меня так и не полюбили, внебрачную папину дочку, в посёлке всю жизнь шептались за спиной! Что ты там мелешь! А красавец-друг, мой единственный близкий человек, он предал меня, с моей самой лучшей подругой! Скажи теперь, зачем мне всё!?» – в отчаянии возразила она и закрыла руками лицо. «Мэри, как же досталось тебе… Другая бы обозлилась на всех, принялась бы мстить, разрушать, а ты… у тебя доброе сердце, любимая работа и красивые глаза! Это ведь немало! У кого-то и того нет! У тебя дар, понимаешь? Ты создаешь красоту и любишь этот несовершенный мир, всё равно любишь!» – стремительно воскликнул Алик, сам не зная, откуда в нём взялись эти слова. «Мам, это ведь твой голос, ты одна меня любила, как есть… но зачем, зачем ты покинула меня так рано? Мне так не хватает тебя здесь, рядом!» – подумала Мэри и утёрла непрошеные слёзы. Алик заплакал вместе с нею, смывая всю боль и недолюбленность этой одинокой девушки. А он ещё ноет, что не может ходить! Справился бы он с таким грузом, имея возможность двигаться, как ему угодно? Надо помочь Мэри, прямо сейчас! Ведь есть же смысл, есть же радость и надежда, они точно есть!