Макс Фрай - Зеленый (темный). Том 3 [litres]

– Ты серьёзно? – опешил Зоран.

– Я-то серьёзно. Насчёт автора книги не знаю. Не проверяла ещё. Меня в том дворе пока ни о чём не спрашивали. Но одного моего экскурсанта спросила старушка: «Вы тут чего ходите?» – он то ли неприятностей испугался, то ли решил пошутить и ответил: «Я здесь живу».

– Ну и что?

– Ну и всё, – усмехнулась Люси. Теперь живёт. У него в том дворе квартира уже много лет. Хотя я помню, как мы договаривались про экскурсию. Он вообще-то приехал из Киева. Впервые оказался в Вильнюсе, по крайней мере, сам так говорил. Но я единственная, кто это помнит. Для всего остального мира тот мужик давным-давно из Киева к нам укатил.

Зоран просиял:

– Так получается, я тебя действительно похищаю? Или даже уже похитил? Вот я молодец! И слушай, это же очень круто, что я сказал не просто «влюбился», а «на всю жизнь». Значит, с любовью всей жизни благополучно улажено. Всё у меня уже получилось, я это имею в виду. Можно спокойно работать и больше не бегать за девчонками. Не отвлекаться на всякую ерунду.

– Эй, – рассмеялась Люси, – рано пока расслабляться! Ну, предположим, похитил. Но вдруг я сбегу?

– Можешь, – вздохнул Зоран. – Я бы совершенно не удивился! Ничего не поделаешь, придётся тогда заново похищать. С другой стороны, хорошо же: динамика, драма. Это называется «развитие отношений». Всё как у людей.

Я сижу в Тониной забегаловке. По ощущениям, не был у него лет четыреста. Хотя вообще-то весь вечер тут ошивался буквально позавчера.

Сижу я при этом за столом, на стуле, как нормальный человеческий человек. А не, к примеру, на подоконнике. И не на барной стойке, болтая ногами. И не свисаю, как страшный сон с потолка. Так устал, что пришёл и рухнул; хорошо хоть, на стул, а не мимо него. Причём ничего сверхъестественного не делал, всё как обычно: носился по городу ветром, клубился дымом над крышами в тех переулках, где почему-то давно не топили печей, ложился на тротуары густой тёмной тенью невидимого неизвестно чего, снился кому попало и наяву мерещился всем подряд, обнимал, удивлял, заманивал, смешил, пугал, обольщал. Всё это время был бесконечно счастлив, наверное, поэтому так устал. Для того, кто когда-то родился на земле человеком, счастье, как ни крути, непростая работа. Но я, если что, согласен на этой каторге вечно пахать.

В кафе сейчас пусто. Только мы с Тони, да Карлу приснилось, что он здесь сегодня играет. Это мне повезло: ещё нет полуночи, Карл редко так рано ложится спать, но именно этим вечером лёг и уснул, и теперь ему снится, что он в нашем кафе тапёр. Смешное старомодное слово, и музыка соответствует, чуть ли не Гершвина он играет, ну или не чуть ли, а именно Гершвина, у меня цепкая память на мелодии, но скверная на имена. Короче, чего мне сейчас позарез было надо, то и играет, он очень крутой, наш Карл. Наяву он, кстати, тоже отличный. Я иногда его навещаю – тайком подглядываю в окно или просто иду с ним рядом по улице, как будто нам по дороге; говорят, тем, на кого я часто смотрю, веселее живётся, так что в моём положении грех забывать о друзьях. Наяву Карл не в курсе, что мы знакомы, но иногда мне кивает и улыбается, как, предположим, соседу, или коллеге с бывшей работы, и это до смешного приятно – надо же, всё-таки помнит! В этом смысле я не особо балованный, наяву меня мало кто узнаёт.

– Тебя кормить, – не спрашивает, а утверждает Тони.

– Шаман, однако, – ухмыляюсь я.

И немедленно получаю за это, но не в глаз, а сковородку картошки с грибами. Вернее, полсковородки. Сколько осталось. Тони явно себе нажарил, но поделился с голодным другом, как в старые времена.

– Ничего больше нет, – говорит Тони. – Сегодня у меня выходной. Почему, сам не знаю, но готовить совершенно не хочется. И рисовать не хочется. И даже валяться с книжкой. Чего-то странного хочется. Видимо день такой.

Надо наверное что-то ответить, но я только энергично киваю с набитым ртом. Таким голодным я, кажется, с детства не был. Когда приходишь домой в летних сумерках, набегавшись так, что земли под собой не чуешь, и без лишних вопросов сметаешь всё, что найдёшь.

– Всё ясно с тобой, одной картошкой не обойдётся, – смеётся Тони. – Сейчас сделаю тебе бутерброд. С чем хочешь?

– Со всем миром сразу! – мычу сквозь картошку.

– Значит три бутерброда, – флегматично кивает Тони. – Или даже четыре.