Сергей Фомичёв - Роман с феей [litres]

– Играете на скрипке? – спросил Николай.

Девушка ответила не сразу, так как выводила автомобиль с забитой стоянки и не желала отвлекаться.

– Вообще-то в футляре не скрипка, – сказала она наконец.

– А что тогда, автомат?

– Как вы догадались? – Она спросила без удивления, но и без ехидства, словно чтобы просто поддержать разговор.

– Это же классика, – ответил он. – Гангстерские фильмы, пародии на них и пародии на пародии. Футляры от виолончели и гитары хорошо подходят для снайперских винтовок или пулемётов, если те не имеют съёмного ствола. А в скрипичный футляр любят прятать разного рода автоматы и пистолеты.

– Наверно, – равнодушно проронила Айви.

– Вы не смотрите гангстерские фильмы, – догадался Николай.

– Не смотрю.

Когда они выехали на широкий проспект, Николай вдруг понял, что не узнаёт города. Вот вроде бы и дома типовые, а что-то не так. То ли ширина улиц, то ли интенсивность движения, освещённость, краски, деревья. Уловить невозможно, но в итоге не то, и всё тут.

– Где мы? – спросил он.

– Это Ярославль.

– Шутите?

– У меня нет настроения с вами шутить. Не верите – посмотрите на регистрационные номера.

Николай посмотрел. Часто в потоке мелькали московские двойные и тройные семёрки, не без этого, а где они не мелькают? Но большинство региональных номеров значили на единичку меньше. А как известно, номера присваиваются по порядку, в котором республики и области перечислены в Конституции. И порядок этот алфавитный. Шевеля пальцами, Николай попытался припомнить какую-либо область, идущую позже по алфавиту, чем Ярославская, и понял, что скорее всего спутница права.

– Но как мы здесь оказались?

– Вам было мало доказательств, что всё это не иллюзия, не розыгрыш, не ваш алкогольный бред?

– Понял. Меня без сознания от фонтана перевезли сразу сюда, в Ярославль, но подсознание считало, что я всё ещё в здании музея.

– Сдаётся, вас ничем не проймёшь! – фыркнула Айви. – Будете гнуть свою линию, пока по бетону не размажет.

Николай закрыл глаза. Пока всё случившееся плохо укладывалось в голове, что усугублялось возвращением болезненных последствий неумеренного потребления алкоголя и лёгких наркотиков. С другой стороны, ехать в неизвестность в тёплой машине с прекрасной незнакомкой было куда приятнее, чем бродить по холодным улицам в поисках выпивки и обеденных ништяков. Во всяком случае, его положение казалось приемлемым до тех пор, пока не пришло время выполнять обязательства, в чём бы они ни заключались. Но с другой стороны, звучащие то и дело непонятные намёки и даже угрозы вносили в жизнь определённый дискомфорт. С тех пор как Коленьку поймали на горячем и огорошили новостью про некий долг перед бросающими монетки туристами, мозг лихорадочно искал зацепку, способную найти выход, защититься от нелепых претензий и при этом удержать рассуждения в рамках логики. И вот теперь то ли угроза размазывания по бетону придала течению мысли нужное ускорение, то ли истекло время, необходимое для вызревания идеи, но наконец его осенило.

– Вот что я вам скажу, барышня. – Он открыл глаза и с довольным видом откинулся на спинку. – Все эти бредни про туристов с монетками можете впаривать кому-нибудь другому. Я вам не верю. Как человеку образованному и далёкому от суеверий, мне стыдно признаться, но в прошлом году я кинул в этот дурацкий фонтан последний полтинник и загадал, чтобы мне подвернулась нормальная работёнка. И что же я получил? Кукиш! Ни один лысый чёрт с рожками, не говоря уж о прекрасных дамах, так и не предложил мне ничего путного, даже в обмен на душу.

Николай состроил торжественное выражение на лице, но ощущать себя победителем ему пришлось недолго. Айви его аргументация нисколько не обескуражила. Мало того, даже интереса особого не вызвала.

– Да потому что среди нас, хранителей источников силы, дураков нет! – Она лишь чуть-чуть повысила голос. – Никто и не думал брать на себя ответственность за непредсказуемые желания людей. Ни я, ни кто-либо ещё по моему поручению не выгребал эти монеты из фонтана. Не присваивал их себе!

– Монеты собирает дворник Рашид, – сказал Николай.

– Верно. И Рашид передавал улов музейному смотрителю Варварину, а тот сдавал его в бухгалтерию, а бухгалтерия в банк, и уже тот перечислял сумму на счёт детского дома. Таким образом, никто из тех, кто знает о сути источника, о его силе, не участвует в операции вовсе, а тот, кто знает лишь о фонтане, не берёт монеты себе в качестве приза. На конце же цепочки их получает детский дом в виде жеста благотворительности. Мне много трудов стоило так всё хитро устроить. И это работало годами! Но по вашей милости в системе произошёл сбой. А пустячный туристический ритуал становится обязательством, если кто-то посягнул на монеты как на источник обогащения. Амрун!