Тимоти Лирик - Эльфийский порноспецназ в логове национал-вампиров

Теперь примите на веру еще одну вещь. Я и впредь буду оперировать нашими названиями, давая их в приблизительном вашем звучании. Семантика иногда позабавит, но такова проблема любого перевода.

Я — участник особой штурм-группы. Скажем, «Нелюди в белом», хи-хи.

Мы живем в Москве и выслеживаем клопоидолов. Тех самых, которые хотели написать плохое слово в хорошем месте. О них и их странных желаниях опять-таки позже.

Сейчас вас должен был обеспокоить совсем другой вопрос: неужели бойцы спецподразделения спокойно воспринимали присутствие ящерицы?

Конечно! А в чем проблема? Они же еще не такое видали!

Шучу. Я — ящер-трансформер. По-вашему, оборотень. Миллионы лет эволюции развили у особей моей расы исключительные способности к мимикрии. Так что я выглядел нормальным парнем, если не измерять температуру и не слушать сердцебиение. Кстати, милашка Нагасима не трансформер. Насекомые — мастера навевать иллюзии. Перед вами богомол, а вы видите милую смуглую девушку.

Этого пока достаточно, тем более, мы прибыли к месту моего заключения. Если вы полагаете, что меня надо было везти не на Лубянку, а в психиатрическую клинику, то ошибаетесь. То ли еще будет.

Капитан в цивильном костюме, хмурый и лупоглазый, как ваш царь Петр на Москве-реке, сел передо мной за стол.

Глаза-телескопы капитана сканировали меня почище ИК-сенсоров. Ничего нового они не насканировали: лысый гладковыбритый парняга в кожаной куртке, футболке, с цепочкой на шее. Под стол пытливый взор дознавателя не попал, да там кроме джинсов и армейских ботинок рассматривать было нечего.

Лицо у меня открытое, как у боксера в двенадцатом раунде. Правда, симпатичнее.

Над внешним видом мы с моим наставником поработали особенно тщательно. Ярополк Велимирович (это местное паспортное имя наставника) называет меня «усталым скинхедом». Предполагается, что в этом обличье я привлекаю минимум внимания и отпугиваю максимум внимательных.

— Как звать, большевик? — капитан достал портсигар.

— Я не большевик, товарищ милиционер, — мое лицо было серьезным, словно посмертная маска. — Зовусь Яковом Владимировичем Ящуркиным. Паспорт изъяли ваши… соратники.

Мгновением позже я понял: слово «сотрудники» было бы более точным.

— Соратники? — капитан прохладно изумился. — Ну, мы не совсем милиционеры, Яков Владимирович… Блин. Скинхед?

— Нет, завязал.

— А форма одежды?

— Весьма удобная для спокойного существования в этом непростом мире.

— Типа мимикрии что ли? — усмехнулся дознаватель, открывая портсигар и выхватывая сигаретку. — Бывший скинхед Яков… Анекдот!.. Что делал на площади, Яша?

— Я понимаю, на что вы намекаете, товарищ не совсем милиционер. Но с национальностью мое имя никак не связано. А на площадь я к дедушке Ленину пришел.

Капитан закурил, и, щурясь, вцепился в меня взглядом.

— Говорливый ты, Яша, и это здорово. Проговариваешься на ровном месте. Нацбол, все-таки, а?

— Опять-таки нет, товарищ капитан. — Я приложил руку к груди, обозначая исключительную честность, и погнал заготовленную речь. — С детства мечтал на мумию великого вождя посмотреть. Еще пионером страстно хотел. А тут и оказия вышла. Приехал из родного Ярославля. Только опоздал. Надо было мне раньше… Очередь к нему, как за колбасой в конце восьмидесятых!

Наставник любит сдабривать «легенды» разными деталями, правда, иногда прокалывается.

— Брешешь, Яша, — заключил после недолгого раздумья капитан.

Надо отдать этому представителю вашего вида должное. Проницательный.

— Я же не собака, чтобы брехать, товарищ капитан.

Он сощурился до высшей степени схожести с восточными монголоидами.

— Я не представлялся. И не в форме. Откуда такая осведомленность?

Я небрежно пожал плечами, мысленно делая себе наистрожайшее замечание, и для разнообразия сказал правду:

— Слух хороший, товарищ капитан. Вас за дверью так приветствовали, перед тем, как вы вошли…

— Что написать-то хотели? — неожиданно спросил дознаватель.

— Я? Ничего. А она — не знаю, — тут я не сплоховал.

— Кто она-то?

— Девица в поливалке, от ваших милиционеров сбежавшая.

— А дырки в цистерне ты продырил вот этой игрушкой?

Капитан выложил на стол помятый ствол.

— Полно вам! Пистолетиком из «Детского мира»? — рассмеялся я (ствол действительно удачно копирует игрушку). — Это наверняка пэпээсники. Краска так и полилась. Разрывные, что ли?

— Знаешь, Ящуркин, больно ты умненький для скина… — Капитан вздохнул. — Глупый какой-то, но умненький.