Игорь Осипов - Охотники на попаданцев [оптимизирована обложка] [publisher - ИДДК]

Городовой медленно шёл к нам, ни разу не моргнув, а в какой-то момент начал неспешно поднимать руку, в которой был зажат табельный револьвер, прицепленный к табельному оранжевому шнуру.

– Э! – снова выкрикнул Сашка, – этот зомбак щас шмалять будет!

– Закрыть лица рукой! В укрытие! – заорал я, бросившись за трактор, как за щит, упав на одно колено и достав из-за пазухи наган.

Рядом на траву бухнулся тракторист. Он спрятался за широкое колесо, нервно глядя на меня.

– Эта чё, ваш бродь? – затараторил он, – нежить, чё ли? Я такое первый раз вижу.

Я пожал плечами. Не верил я в ходячие трупы. Ну, раньше не верил.

С другой стороны резво-резво забежали девчата, прижавшись спинами к борту телеги. Причём так резво, словно не было до этого неуклюжих походок и жалоб на неудобства. От каждого их движения телега раскачивалась, словно детская коляска.

Сашка, недолго думая, нырнул за стоящий в телеге сейф.

Я выглянул из-за своего колеса. В это же время сумасшедший городовой выстрелил. Пуля с лязгом ударила в боковину трактора. Пришлось спрятаться. А полицейский не прекращал огонь. Шаг. Выстрел. Шаг. Выстрел.

– Котёл, тварь! Котёл заденет! – прокричал тракторист, быстро вскочив на ноги и стараясь не высовываться, дотянулся рукой до сиденья и достал оттуда обрез старой охотничьей одностволки.

Когда патроны у сумасшедшего кончились, он продолжал нажимать на спусковой крючок, отчего стали слышны звонкие щелчки курка, монотонные, как тиканье часов. Хороший наган, офицерский, с самовзводом.

Я сунул руку во внутренний карман и достал зеркальце, которое таскал с собой, и высунул из-за укрытия. Было видно, что этот псих выпустил из рук упавший в траву револьвер и достал шашку. Что с ним делать, непонятно. С нежитью я никогда не встречался, но это не значило, что ее не могло существовать. После своего перемещения сначала из мира в мир, а потом из тела в тело, я был готов поверить во что угодно. Честно. При виде этого городового, обнажившего окровавленную шашку, которой он, наверное, убил и изуродовал своего коллегу, было страшновато. А что, если пули не смогут причинить ему вреда?

Тем временем городовой подошёл к трактору и стал методично бить по нему своим табельным клинком. Раздавались удары железа по железу, эхом отдающиеся от ближайших деревьев. Он бил и бил, не переставая, так что я рискнул высунуться.

Городовой не обратил на меня никакого внимания, продолжая вялыми ударами бить ни в чем не повинную боковину трактора. На нем осталось уже с десяток-другой сколов и маленьких вмятин. Иногда шашка попадала по каучуковому колесу, почти беззвучно отскакивая обратно.

Я огляделся по сторонам. Ведь мы прибыли сюда в ожидании пробоя, но ни мёртвый городовой, ни этот псих не были похожи на попаданцев. На кого угодно, вплоть до упырей, но не на потеряшек.

– Ну, точняк зомби, – произнёс сверху с телеги Сашка, – а он не заразен? А то начнём друг друга убивать и мозги есть.

– Мозги? Йисть? Человечьи? Как этот сейчас? – сдавленно спросила Настенька, а потом прикрыла рот механической перчаткой.

Ее тело слегка дрогнуло, и девушку вырвало одной желчью. Я ещё раз оглянулся в поисках признаков попаданцев. На этот раз внимательнее. Неподалёку от нас палые листья были сграблены так, что освободили небольшую полянку, а на голой земле угадывались затоптанные символы.

Культисты? А при чем тут попаданцы? При чем тут этот сумасшедший? Ничего не понимаю.

– Ну, что? – раздался тихий голос Ольги, которая подкралась ближе, вернее, подползла на четвереньках.

Я первый раз видел, чтоб кирасиры ползали, как малые дети. Только ее ладони и коленки оставляли на прошлогодней, и оттого бурой, палой листве небольшие рытвины.

Я посмотрел на монотонно бьющего трактор городового, а потом вздрогнул и скривился. Потому что Ольга громко, прямо в ухо, вскрикнула и вцепилась механической перчаткой мне в руку. Если бы я мог чувствовать боль, то заорал бы. Бронированная леди чуть не сломала мне кость.

Рядом бахнул выстрел, и городовой замер, с тем, чтоб упасть навзничь, как опрокинутый манекен.

– Господи Боже, – запричитал сидящий между трактором и телегой тракторист, державший безумца на прицеле. Он начал усердно креститься, не выпуская из левой руки обрез, – Я не хотел. Оно само. Она как завизжит, и я выстрелил. Я не хотел. Прости Господи.

– Отпусти, – тихо произнёс я, задрав голову.

Под пальцами Ольги хрустнуло. Нет, руку она не сломала, но попавшая под перчатку и прилипшая к ней щепка, треснула и сильно впилась в бицепс, пропоров толстую ткань сюртука.