При нашем появлении все замерли и с любопытством уставились. Я осторожно, чтоб не сломать стулья, протопал в грязной кирасе к дальнему углу и пододвинув ногой стул, посадил на него парня, связанного обычной бельевой верёвкой, сорванной нами с жерди в одном из дворов трущоб. Тот со стоном чуть не завалился набок. И пришлось от этого придерживать пленника за плечи. Зашедший следом Сашка, тоже испачканный размазанной травой и жирной грязью, особенно на коленях и локтях, нёс его оружие.
– Могута, – произнёс я, присев на табурет, жалобно скрипнувший от веса стальной туши кирасира. Было удивительным, как он не соизволил сломаться, а выстоял перед невзгодами. Когда гридень встал с места, прихватив серебряную вилку с наколотой на неё котлетой, я продолжил: – Вытащи ему кляп.
Могута подошёл к парню, меланхолично глядящему на всех, и положив левую ладонь на один из своих подсумков, потянул за кусок белой ткани, бывшей когда-то рукавом моей сорочки. Пленник продолжал смотреть на нас, облизывая пересохшие губы, а мне не верилось, что он мог быть машиной. Уж слишком по-человечески выглядел. Он дышал, он нервничал, и он слепо щурился в ярком помещении. А до этого он плакал. Не могут быть машины столь человечными.
За моей спиной кто-то несколько раз стукнул вилкой по тарелке, а потом с шумом швыркнул горячим питьём. Парень быстро перевёл взгляд на едока и сглотнул. В тишине раздалось громкое урчание его живота. Он был бледен от некоторой потери крови, вздрагивал и морщился от боли в простреленной ладони, но при этом очень сильно хотел есть. Я ухмыльнулся и сделал пол-оборота, поискал глазами Машу, а потом поднял руку, поманив её к себе.
– Две чашки кофия, две яичницы с беконом и бутыль той самой инопланетной со шкаликами. Будем разговор вести.
Кухарка кивнула и быстро спряталась в ведущей на кухню двери. Я же развернулся к пленнику.
– Ну, безымянный, помирать ещё будем?
Тот слегка покачал головой и снова сглотнул.
– Я не хочу. Я жить хочу.
– А почто на берегу стреляться вздумал? – произнёс я, внимательно вглядываясь в лицо парня.
– Так требовала системная процедура, – ответил тот.
– А сейчас не требует?
– Сбой процедуры. Пакет мотиваторов деактивирован, – произнёс пленник, бросая голодные взгляды на открытую дверь кухни, откуда доносилось быстро усиливающееся шкворчание бекона на сковороде, к которому добавился стук разбиваемых о край яиц.
– Так, на меня смотри, – пощёлкал пальцами я перед лицом парня. В механических перчатках это было весьма нелегко, но при должной сноровке сухой стук каучуковых накладок на кончиках пальцев воспроизвести можно. – Почему ты должен был умереть?
– Загрузка процедуры из подсистемы на возможное возникновение непредвиденной ситуации, предполагающей разглашение закрытой информации.
– Ты робот?
Парень покачал головой.
– Я живой.
– Хорошо, – со вздохом протянул я, – тогда начнём с самого начала. Что вы делаете в нашем городе?
– Я не знаю, – ответил парень, глядя на меня голубыми, не по годам детскими глазами.
Если глаза – зеркало души, то душа у него чистая. Не пустая, а именно чистая, как у новорождённого.
– Как не знаешь? Ты же участвовал в ночной перестрелке?
– Процедура физической ликвидации? – переспросил парень, нахмурившись, а потом кивнул. – Да.
Я вздохнул. Разговор перетекал в непонятное мне русло. Проще было договориться с дикарём, чем с этим не роботом. Но отступать я был не намерен совершенно.
– Допустим, мы говорим об одном и том же. Зачем ты стрелял ночью?
– Я не знаю. Мне был приказ.
– И тебе даже не было интересно?
– Интересно. Я подал запрос. Подсистема дала ответ. Это задача безопасности.
– Так, я уже ничего не понимаю. Чьей безопасности? Какая подсистема? Что вы там делаете?
– Безопасности Единства. Подсистема – это подсистема. Я не знаю, – делая паузы между предложениями, ответил пленник на вопросы в порядке их очерёдности.
– Но, вы же прибыли к нам! – начал закипать я. – Значит, есть цель!
– Я не помню. Я не знаю, – так же односложно ответил пришлый, потихоньку заставляя меня злиться.
– Евгене Тимофеиче, дозволи, яз ему вдарю? – с протяжным выдохом произнёс Могута, стиснув пальцами вилку.
От этого пленник очень быстро сменился в лице. Глаза раскрылись, зрачки расширились, а дыхание участилось, как у загнанного в угол кота. Кажется, что ещё чуточку, и он зашипит.
– Нет, мы по-другому сделаем. Сашка, иди сюда!
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу