Дмитрий Осокин - Дракоши

Вспышка на какое-то мгновение ослепила наши хищные глаза и, пока они жмурились, снова зашлепало. Мне стала даже как-то нехорошо от такого сюрреализма. Но когда спичка в Иринкиной руке разгорелась ровным огоньком, я не заметил вокруг ничего подозрительного.

— Видишь что-нибудь? — мать Ирина направилась к прихожей, где находился выключатель. Я сделал шаг следом.

— Попрятались.

Точеная Иринкина фигурка заслонила от меня огонек умирающей спички, и в этот момент под ногу мне подвернулось что-то вроде резинового мячика. Я с грохотом рухнул на какую-то недвижимость.

— Ох, мать!

— Это ты меня, что ли? Эй-эй, ты жив?

— Включай свет быстрей, Иринка! Я тут тебе раздавил что-то.

— Крысу что ли? Так это не беда, они, знаешь, как плодятся! — Мать Ирина щелкнула выключателем — Ой, алкоголики проклятые, дверь забыли закрыть, вот живность и набежала.

Взломанная дверь, наверное, действительно осталась незапертой, но я и не подумал пойти помочь возившейся с ней Иринке. Медленно поднимаясь из искалеченного мной псевдоантикварного кресла, я глаз не сводил с… я, не отрываясь, смотрел на…. Черт знает, что это было такое!

В самом уголке коридора явно присутствовало нечто серовато-красное. Как только вспыхнул свет, я сразу заметил его. С виду оно напоминало какую-нибудь безобиднейшую детскую игрушку времен расцвета соцреализма — вроде тряпичного грязно-малинового зайца под названием «Бегемотик 3рубля» (который три рубля).

На трех серовато-красных опорах держался чуть приплюснутый кругляш корпуса, от которого кверху торчали какие-то три палочки с шариками на концах, а по бокам приляпаны маленькие бутафорские крылышки, как у летучей мыши. Вся эта мерзость и впрямь вызвала бы у меня ассоциацию с полками «Детского мира», если бы тварь не метнулась вдруг под массивного платяного шкафа, извивая при этом свои, оказавшиеся до странного гибкими, верхние конечности. И быстро перебирая ножками.

«Шлеп-шлеп-шлеп.»

— Иринка, смотри!

— Ну и что это шлепает? Ты видел? — мать Ирина повернулась от входной двери.

— Слушай, а глюки могут шлепать? — спросил я, не сводя глаз со шкафа.

— Могут. Акустические глюки называются.

— Вон мой акустический глюк под шкаф заныкался. Позови-ка народ, а то скажете потом «Диме больше не наливать!» Я пока его посторожу тут.

— Как он выглядел-то? — спросила мать Ирина вполне серьезно — На крыску хоть похож?

— Похож, красноватенький такой крысенок, на трех лапках.

— Совсем, как мое кресло теперь! — не преминула вставить она, направляясь к большой комнате.

— Не совсем: у него еще и три шеи, и крылышки!

— Ну-у… - разочарованно протянула Иринка, — тогда это и не крысенок вовсе, а обыкновенный дракончик.

— Эй, мужики! — Она распахнула дверь в смех и гитарное бренчание — Идите все сюда Димка до крысиных дракончиков уже допился сидит, глюк под шкафом караулит!

— Больше ему не наливаем! — приговорил Княже.

— Нет, серьезно, идите сюда. Я сама слышала, как его глюк шлепал!

— Шлёпал кого? И по какому месту? — покачнулись от хохота вышедшие в коридор пьяные мерзавцы.

Трезвый как адамант под стеклом, я решил поторопить события и допустил тактическую ошибку.

— Не верите, магистры!? — стоя на одном колене у шкафа с заныкавшимся туда «акустическим глюком», я потянулся за шваброй, поудобней перехватив, ткнул, ручкой вперед в зловещую стивен кинговскую пустоту пространства между мебелью и полом.

Как и положено по Стивену Кингу, пустота оказалась наполнена ужасом. Несусветным. Точней, несозвучным. Дикое писклявое верещание на границе ультразвуковой области вдарило по ушам. Мой глюк выскочил на желтый свет.

Желтый, потому что Ирина включила в коридоре подпотолочный светильник с парой шестидесятиваттных ламп.

Я выронил швабру.

Элегантный и в полупьяном виде Кубик женственно взвизгнул и облокотился на Княже.

Вдумчивый Княже решил, что в этом хаосе не хватает мудрых старших товарищей и громко, в голос позвал свою маму.

Гнусная мелкая нечисть, вереща, проскочила мимо этих оболтусов в огромную, метров двадцать пять квадратных, кухню. Тёмную и страшную..

Из гостиной вышел Батюшка, посмотрел на сцену «шок, деморализация и капитуляция», отхлебнул из горла напоминающей воду жидкости, посетовал:

— Не знаю, что у вас тут случилось, но, Княже, если сюда и впрямь придёт твоя мама, от глюгов она поможет вряд ли, а вот тебе мало не будет! Минимум, тачку отберёт, а нам завтра что ж, на метро разъезжаться?