Роман Савков - Не время для нежности [СИ]

— Повернись, — приказал Дрок. — Платье пока не надевай.

Иглао повиновался.

Сначала Рики не понял, чего от него добивается старый друг. «В угадайку решил поиграть? Но ведь знает — о важных делах обычно не шутят».

Всмотрелся в костлявую фигуру перед ним: белая, будто из бумаги кожа, натянутая на ребра и хребет; торчащие лопатки — будто крылья ощипанной птицы; тонкая, почти прозрачная шея — ее мешала рассмотреть какая-то грязь в основании черепа.

— Внимательнее гляди, — сказал Дрок. Указал пальцем: — Пятно это…

И тут Рики Фрид увидел. Пятно на шее не было родимым, или грязевым. Его соткала мелкая серая пыль, сложенная в ровное колечко. По центру круга раскинул плавники-крылья знакомый до боли силуэт Огненосного ската.

Рики тихо выругался. Удача решила ему изменить. Выругался еще, громче.

— Как этот Высший сюда попал? — спросил он у Дрока.

— Ты это у меня спрашиваешь?

Рики Фрид не ответил.

И тут вновь рвануло…

Встретившийся ей во дворе дома Лориани человек — побитый и затравленный доходяга — вызывал жалость. Впалые щеки и темные круги под глазами говорили о бессонной, а распухшая в кровоподтеках щека, еще и о не слишком веселой ночи. Один глаз заплыл, превратившись в узкую щелочку, синюшная гематома расползлась на пол лица — вряд ли он мог увидеть им хоть что-нибудь.

Сострадания не было. Люди, приведенные в дом Выворотня силком, не отличались чистотой рук и помыслов. Даже если и не участвовали ни в чем таком лично, то замарались опосредованно, отдавая приказ подчиненным. Новый Хозяин подворотен Сар-города во всем соответствовал своему предшественнику — в делах неукоснительно следовал установленным собой же правилам, был жесток и по-своему справедлив.

Обратный путь до гостиницы Юстина тоже проделала пешим ходом. Возвращалась другой дорогой, изучая улицы и переулки, примечая места, которые могут оказаться полезны. Грязный раскаленный воздух драл горло, но она не замечала этого.

Дочь Тысячеглавой не боялась слежки со стороны городской стражи. Мало ли по каким причинам вызвал ее Выворотень — в крепостных стенах и за их пределами у него хватало недоброжелателей среди ночных охотников за чужим добром. Возможно, пригласил как раз затем, чтобы однажды немного проредить их количество.

Вхожие в Ратушу толстосумы могли не заботиться о невредимости собственной шеи. Со стороны Хозяина подворотен им пока ничего не угрожало. Негласная договоренность соблюдалась неукоснительно: ему не ставили палки в колеса — в ответ, их карманы исправно наполнялись серебром, от пожертвований, которые тот регулярно вносил в городскую казну. Среди чиновников Сар-города хватало воров…

Гостиница поутихла: разморенная духотой прислуга, словно отожравшиеся и оттого медлительные личинки, бродила она по темным коридорам. Из обеденной доносилась пьяная болтовня. Юстина поднялась в номер и долго сидела там в кресле у закрытого окна, наблюдая как солнце, садясь, оглаживает лучами ржавый металл фальцевых кровель. Тени от граненых колонн, тут и там разбросанных по крышам старого города удлинялись не спеша. Дело шло к закату.

Мыслями она возвращалась в родные места, на запад — ожидала совета. Но что-то мешало девушке, неизменно возвращая ее к реальности.

Тысячеглавая мать, вместилище боли Разделенного мира, нередко говорила с Юстиной о трудностях, с которыми не раз придется столкнуться. Обычно она заходила издалека, рассказывая притчи об отшельницах в горах вокруг небольшой тогда еще деревеньки Чулуш. О далеких временах, когда Сар-города и на карте не было — там росли леса, макушками касавшиеся небес из воздушно-белой ваты, да бродили в зеленых зарослях пятнистые косули — странные и смешные пугливые звери на тонких ногах. Народ западного края называл эту местность не иначе как тайхой.

Редкий человек находил в себе смелость углубиться в обитель темных духов на несколько дней пути, еще реже выжившие возвращались домой. Они приносили слухи о Первых Высших, облюбовавших глубины непролазной чащи. Им дарована была власть над чадящими железными чудовищами, пожиравшими лес и его обитателей. Когда кончилась пища, они ушли — исчезли незаметно, как и появились. Почва, пропитанная вязкими маслами, да скелеты повиновавшихся им тварей — вот и все, что напоминало о них.

Потом пришли Вторые. Их прибытие не прошло бесследно: поселившись за дальним окоемом, отравили воду с запада от гор. Мутная дурно пахнущая жижа давала жизнь одним невиданным раньше тварям, и отбирала ее у прежних обитателей. Отшельницы видели, как мелел бескрайний океан, и гибли птицы. Рыба умирала на иссохшей земле. Тогда они спустились в селение, среди них была Тысячеглавая мать. Она слышала от пришедших с востока людей, что на остовах исполинских чудовищ в некогда великой тайхе строится город.