Роман Савков - Не время для нежности [СИ]

— Рад, что нам удалось договориться, — гость по-прежнему предпочитал оставаться скрытым от глаз. Нет, он не прятался специально, как сначала подумал Фибус. Просто предпочитал находиться поодаль от собеседника, боясь подхватить неизлечимую болезнь. В нечеловеческой ипостаси Высшие сильны в магическом искусстве, но весьма уязвимы перед простейшими недугами.

— Не скажу, что в полной мере разделяю Ваши чувства, — скривившись, ответил Фибус, — но при вашем положении в обществе, сложно не выполнить поставленных условий.

— Дерзите немного?.. Это хорошо, вы мне определенно нравитесь. — Фраза заставила Лориани скривиться еще больше. От омерзения к себе — прежде всего. — Знаете ли, пытались меня отговорить от плотного сотрудничества с людьми подобными… вашей братии… Но вижу, что не прогадал. Надеюсь, цена устроила?

— Более чем, — коротко ответил Фибус. «Ха! Будто у него был выбор!» В слух он ответил другое, более подобающее нынешней ситуации: — Оплата достаточна. Она с легкостью покроет сопутствующие издержки.

Ему хотелось, чтобы этот разговор закончился как можно скорее, но тайный гость все тянул и тянул, не желая покидать помещения. Выгнать, сославшись на неотложные обстоятельства? Себе дороже. Кто знает, какую обиду он затаит, и каким боком она потом вылезет в самый неподходящий момент. Пусть развлечется немного — рано или поздно забава наскучит и он уйдет.

— Вам, конечно же, не стоит сомневаться…

— И не думал.

— Тогда, если договоренность в силе, я могу идти… с чистой душой и легким сердцем.

— Идите.

Хлопнула входная дверь. А за мгновение до этого перед ней возникла белесая дымная фигура, и будто с укоризной погрозила указательным пальцем. Оставшись в одиночестве, Фибус вынул из кармана носовой платок и спешно протер крупные капли пота, выступившие на лбу и шее, как только к нему вошли, и по комнате разнесся густой запах лавандового масла.

Подбежал к светильникам и поочередно прибавил огонь в каждом. Вздохнув, упал в кресло. Посидел так немного, рассматривая мешочки с золотом опечатанные казенной сургучной печатью, потом бросился к окну в надежде рассмотреть пришельца.

Уже стемнело, двор казался непривычно пуст. По брусчатке, прочь от дома, к раскрытым настежь воротам шел одинокий среднего телосложения человек, отстукивая беспорядочную дробь на камнях короткой тростью. Сотни точно таких же прогуливались сейчас в отдалении.

Еще минута, и он слился с толпой. Высшие хорошо умеют прятаться среди людей. Никогда не узнаешь наперед — с кем предстоит иметь дело.

Первое, что пришло на ум Фибусу — его предали!

Выхватив из-под стола арбалет, он двинулся тяжелым шагом к двери. Досчитав до трех, откинул щеколду и в ярости толкнул полотно от себя.

«Арно, как же ты мог такое допустить? — думал он, бешено крутя зрачками по сторонам. — Ведь если бы не я — гнить тебе на том рыбацком судне до самой смерти! Неужто, данные Высшим деньги оказались сильнее моей почти отцовской любви?»

Хотелось скорой расправы. Ничто так не выводило его из себя, как неприкрытый укус за руку, с которой этот пес кормился долгие годы.

В коридоре, как ни странно, никого не оказалось. В соседних комнатах тоже. Запоздало пришло осознание — дверь-то была заперта! Опустив руку с арбалетом, но все еще настороже, он спустился на первый этаж. Тут тоже было непривычно тихо. Лишь с кухни доносились нестройные гитарные аккорды. На поверку это оказался холеный черный кот, любимец повара, гроза мышей и снующих в катакомбах склизких тварей. Он в наглую разлегся на столе, теребя вытянутыми лапами струны лакированного инструмента.

Более никого обнаружить не удалось — ни живого, ни даже мертвого. Дом был пуст, как выеденная расплодившимися личинками туша червя. И псы, урожденные в снегах и метелях дальнего севера — не переносившие дневную жару, но заступавшие на подмогу охране, как только ночь распустит над городом черные крылья, — и те куда-то исчезли.

Лишь в самом конце своего исследования Лориани догадался заглянуть в чулан рядом с пристройкой пневмопочты. В нос ударило лавандой — с непривычки Фибус пошатнулся, а потом разглядел в темноте небывалое.

Здесь собралась домашняя прислуга: Мартина, Гунар, Арно и другие. Вперемешку с охранниками они в неестественных позах лежали на голой остывающей земле, и мирно посапывали, досматривая десятый сон. Тут же, сбившись в углу шерстяной кучкой, вздрагивали во сне собаки.