Роман Савков - Не время для нежности [СИ]

Он не мог не подчиниться. Васер понимал, что твари не причинят им вреда, но все же продолжал их побаиваться. И потому выбрал самое мелкое из встреченных существ. Отогнав застившую глаза алую муть, Васер представил, как мысленно зовет двухвостку.

Та не заставила себя долго ждать. Приползла из тоннеля, покачивая жалами на окончании длинного туловища. Легла у ног.

Иглао не церемонился. Перевернул чудовище на спину, раздвинул защищавшие брюхо пластины, с силой просунул руку внутрь твари — даже не шелохнулась. Нащупав что-то, он сжал кулак и вытащил кусок кровоточащей плоти наружу. Разжал перемазанные черной маслянистой кровью пальцы — в ладони пульсировал белесый, свитый из многочисленных трубок и камер, комок. Сердце.

— Ешь, — сказал он.

Васер помедлил. Не умрет ли он после этого?

— Ешь! — повторно скомандовал Иглао. Выплескивая прозрачную жидкость, сердце вздымалось все реже и реже. На пол кровь падала, уже значительно потемнев. — Нужно принять ее до того, как произойдет окисление. Ты справишься.

Глубоко вздохнув, Васер взял в руку сомнительный подарок. На этот счет у него имелось свое мнение, но… слово хозяина — закон. Он не подведет его снова.

Сунув в рот, разжевал горчащее, пахнущее тухлятиной мясо.

Он прислушался к ощущениям, ничего не происходило: горел затылок, перед глазами плыло алое в зеленых огоньках марево, желудок настороженно ощупывал содержимое, которое в него только что затолкали силой.

Ударило по ушам. Звон и раскатистое эхо заполнили зал, взвыли машины над головой, а пол изогнулся дугой, пошел волнами. Сознание поплыло, его раздирали на кусочки твари: шипами и наростами, вгрызаясь в податливую плоть.

Васеру не было страшно, Васеру не было больно.

Он увидел перед собой весь Разделенный мир — от западных болот до восточного моря, от жаркой пустыни до лютых снегов на севере. Люди жили, не зная всей правды о земле, по которой ходили, на которой растили детей. Под ногами у них пульсировала, словно вены живого существа, частая сеть тоннелей.

Чувствуя, что теперь может разговаривать с тварями на равных, Васер потянулся к их большому скоплению. Оно находилось под хорошо известным городом, в центре мира, который растоптал и предал его. Отдал короткий приказ и, не выдержав откатившейся волны, упал без сознания.

Сколько пролежал в беспамятстве, неизвестно — кое-как нашел себя в озаряемой лиловыми вспышками тьме. Медленно открыл слипшиеся потяжелевшие веки. Раскалывалась голова, саднило горячий затылок.

Привстал на коленях, осмотрелся: ни установленных древними строителями щитов, ни паровых машин, как и самой водонапорной башни, более не существовало. Он находился у чрезвычайно ровной излучины, сверкающей стеклянной гладью. Будто очерченная циркулем, она образовывала гигантскую окружность.

А наверху, за таким же ровным острым окоемом высились дома обывателей. Стены у строений, каким не посчастливилось оказаться на пути линии раздела, исчезли, выставив напоказ содержимое коридоров и комнат. Иные постройки не выдержали такого надругательства и рухнули вниз обломками. Срез, идеальный до зеркального блеска, бликовал в лучах заходящего солнца, кое едва проглядывало сквозь кружащую в воздухе пыль.

Вечер.

Васер догадался — не сам, конечно, а словно извне подсказал кто-то: потоком энергии, спрятанной под нижним щитом, их вынесло почти на самую поверхность. Второй или третий уровень катакомб.

Опустошенные, почти без сил, они находились на длинной узкой площадке. Тремя метрами ниже имелась точно такая же, а за ней еще и еще. Последнюю и вовсе было невозможно рассмотреть из-за сгустившейся на дне тьмы. На ярусах чернели провалы тоннелей. Из нижних сочилась бесцветная слизь.

«Но как же так? — подумал Васер. — Столько времени пролетело за единый миг… Разве подобное возможно?»

Он посмотрел на Иглао: тот сидел у края, устало привалившись спиной к основанию разрушенной стены. Да и сам он едва держался на ногах — пробный приказ, который отдал тварям, выпил силы из него без остатка.

Васер присел рядом, положив руку Иглао на плечо. Тот улыбался своей грустной улыбкой, а в глазах горело победное черное пламя. «Такого не сломить, — подумал тот, кто больше не жалел о прошлом. — Однажды я ошибся, и долгое время служил недостойному восхищения человеку. Просто нужно немного подождать, пока не восстановим силы, а потом… мы вместе сделаем мир лучше. Мир, где меня никто и никогда не предаст».